15 февраля великий князь принял командование государевой ротой. В новой парадной форме, при орденах, он произнес торжественную речь перед подчиненными, которую накануне составил и выучил наизусть.

Как и большинство его родственников, Константин Константинович в силу происхождения и воспитания был, конечно, далек от чаяний простого народа. Между ними, хоть и не по его вине, пролегала пропасть. Но в том-то и дело, что иные командиры даже и не пытались преодолеть эту огромную разницу в общественном положении между собою и русским мужиком, а Константин все делал для того, чтобы к мужику этому, ставшему солдатом, приблизиться, стать для него если уж и не отцом родным, то другом, наставником.

Благодаря высокому положению великий князь мог бы приезжать в полк нечасто, но он так искренне увлечен службой, что отдает ей почти все время. На учебных стрельбах, парадных смотрах, даже на уроках Закона Божия он рядом со своими гвардейцами. Не брезгует попробовать солдатскую кашу из котла, проверяет на кладбище, в порядке ли могилы умерших измайловцев, обучает грамоте новобранцев, а вечерами частенько читает солдатам вслух книги – сказки Андерсена или жизнеописания военачальников, прежде всего великого Александра Суворова, – иногда даже водит подчиненных в цирк. Поэтому искренностью дышат его слова: «Стараюсь вникать в ротное хозяйство, бегаю по конюшне, по сараям».

…Но ратные будни, новые обязанности не заслонили подготовки к долгожданному событию – к свадьбе. И хотя Константина порой «разбирает страх», он волнуется, предвкушая встречу с невестой, разговоры с ней, все же пытается понять, выяснить у Елизаветы в письмах, чем она живет, что у нее «за душой». Волнует его и то, как будущая жена воспримет русскую жизнь, такую непривычную для нее – немки по рождению. 24 октября 1883 года великий князь записывает в дневнике:

После ужина я написал Елизавете всю русскую азбуку. «Отче наш» она знает почти с начала до конца наизусть.

Его невеста тем временем всерьез готовится к жизни в России, упорно занимается русским языком. Ведь в ее сердце царит любовь.

В Фомино воскресенье, 15 апреля 1884 года, после Великого поста и Пасхальной недели, в соборной церкви Зимнего дворца состоялось торжественное бракосочетание великого князя Константина Константиновича и принцессы Елизаветы Саксен-Альтенбургской. Венчал молодых духовник царской семьи протопресвитер Янышев. При этом присутствовали император Александр III, императрица Мария Федоровна, члены императорской фамилии и высшее придворное духовенство.

Константин внимательно следил за ходом службы, часто крестился и горячо молился. Елизавета тоже крестилась, но так, как это принято у католиков. Когда новобрачным дали кольца, священник обратился к Елизавете по-немецки, и она этим была очень тронута. Под сводами храма прозвучали слова «Господи, Боже наш, славою и честию венчай я…», и с этой минуты великий князь увидел в Елизавете жену, «которая дана… навеки, которую… должен любить, беречь, холить, ласкать…» Из церкви все присутствующие перешли в Александровскую залу, где пастор обвенчал молодых по лютеранскому обычаю.

Вскоре последовал обычный в таких случаях царский Манифест, который гласил:

Возвещая о сем радостном для сердца нашего событии и повелевая супругу великого князя Константина Константиновича именовать великою княгиней Елисаветой Маврикиевной с титулом императорского высочества, Мы вполне убеждены, что верные подданные наши соединят теплые мольбы их с Нашими к всемогущему и всемилосердному Богу о даровании постоянного, незыблемого благоденствия любезным сердцу Нашему новобрачных.

Все сомнения, которые мучили великого князя в последние месяцы, сами собой исчезли. Спустя четыре дня после свадьбы он пишет:

Она моя жена. Я давно не был так счастлив… Мы ни стыда, ни застенчивости не испытывали, а стали гораздо ближе друг к другу, чем прежде.

К счастью, близость и душевное понимание продлятся долгие годы, до самой смерти Константина Константиновича. Жизнь они проживут в любви и согласии.

Радость венчания была, правда, омрачена огорчением, которого никто в семье даже предвидеть не мог. Елизавета наотрез отказалась перейти из лютеранства в православие. Нежелание новобрачной следовать обрядам русской православной церкви очень опечалило ее молодого мужа, человека глубоко верующего, и буквально ошеломило великую княгиню Александру Иосифовну. Серьезный разговор завел с Елизаветой и свекор. Молодой великой княгине было поставлено в пример послушание супруги великого князя Сергея Александровича – Елизаветы Федоровны, которая безоговорочно приняла после замужества православное вероисповедание.

Видимо, должно было пройти какое-то время, чтобы Елизавета привыкла к традициям чуждой ей религии, а позже даже и полюбила православное богослужение. Через год, в Рождественский сочельник она впервые приложилась к кресту, чем несказанно обрадовала мужа.

Постепенно все недоразумения исчезли, словно их никогда и не было. Спокойная, тихая семейная жизнь радовала обоих. Стремясь к тому, чтобы жена лучше освоила русский язык, Константин Константинович нанял ей опытных учителей, а когда у него было свободное время, сам помогал в этом трудном деле. Он не только устраивал ей диктанты и лично проверял написанное, но и беседовал по-русски на житейские темы, объясняя при этом по-немецки значение трудных слов и оборотов. Через год с небольшим после свадьбы они уже пытаются говорить друг с другом по-русски:

Гуляли с женой. Все время говорили по-русски. Это я решился в первый раз, до сих пор мне было как-то неловко. Она говорит довольно бойко.

Вечерами великий князь читал супруге вслух произведения знаменитых русских писателей и поэтов. Ученица слушала его как зачарованная. Она оказалась способной и старательной и быстро постигала тонкости загадочного славянского языка.

Елизавета Маврикиевна была мягким и приветливым человеком. Стоило мужу освободиться на некоторое время от служебных обязанностей и творческих забот, остаться с ней наедине, и он вновь и вновь чувствовал, что жизнь его без нее была бы тусклой и несчастливой. Имея в виду свою семейную жизнь, великий князь пишет 14 октября 1885 года: «Я никогда не думал, что она польется так тихо и отрадно».

Константин Константинович действительно не ошибся в выборе спутницы жизни. Елизавета Маврикиевна никогда не вмешивалась в его дела, ухаживала за часто болевшим мужем и всегда старалась создать для него обстановку, благоприятную для занятий творчеством. Она была истинной хранительницей их семейного очага, посвятив себя воспитанию восьмерых детей. Девятый ребенок, к великому горю родителей, умер еще в младенчестве.

…Вроде бы не было в сердце Константина Константиновича страсти к этой женщине – ни в пору жениховства, ни в более зрелые годы. У них были спокойные, ровные отношения. Но порой неожиданно для самих себя мы понимаем: они-то и есть самое ценное в супружестве. Через несколько лет после свадьбы они по воле обстоятельств оказались вдали друг от друга, и великий князь пишет стихотворение «В разлуке», посвященное жене:

В тени дубов приветливой семьею