И с этими словами она с громким всплеском, подняв фонтан солёной воды, погрузилась обратно в море. Локи, испуская радостные вопли, помчался прямо к водопаду, прижимая к себе мокрую сеть.

Дальше всё было просто. Локи закинул волшебную сеть возле водопада Андвари, и уже через несколько секунд в неё заплыла огромная рыба.

Напрягая все силы, Локи вытянул отчаянно трепыхавшуюся рыбу на берег. Свет солнца отразился в чешуе, и рыба начала менять свой облик. Плавники вытянулись и превратились в руки, хвост разделился надвое и стал короткими ножками.

Прошло не так много времени, и существо, бившееся в сети, превратилось в разъярённого гнома.

– Отпусти меня! – завопил Андвари.

Локи усмехнулся.

– Ты не сможешь выпутаться из волшебной сети, Андвари, сколько бы ты ни старался. Но я обещаю отпустить тебя, если ты заплатишь мне золотом из твоей сокровищницы.

– Как тебе будет угодно, – проворчал Андвари. – Если выпустишь, я отведу тебя в сокровищницу.

Злорадно улыбаясь, Локи освободил гнома из сети и пошёл за ним к сокровищнице, спрятанной в пещере за водопадом. При виде огромной сверкающей горы золота у Локи перехватило дыхание. Он наполнил мешок блестящими золотыми слитками – их хватило бы и на то, чтобы покрыть тело убитой выдры, и на то, чтобы набить её шкуру. Локи уже собирался уходить, но вдруг заметил красивое кольцо на пальце Андвари.

– И ещё отдай это кольцо, – потребовал он. – Это будет для меня!

– Ни за что! – ответил Андвари. – Это волшебное кольцо, и с его помощью я могу добывать новое золото. Если ты заберёшь его, я стану самым бедным гномом во всех девяти царствах!

– Вот ещё! – воскликнул Локи. Угрожающе покачивая сетью над головой Андвари, он стянул кольцо с пальца гнома и выбежал из пещеры, неся в одной руке мешок с золотом, а в другой – сеть.

Взбешённый Андвари затопал ногами.

– Тогда я проклинаю моё золото! – закричал он вслед Локи. – Я проклинаю золото, и это кольцо, и любого, кто прикоснётся к нему! И я искренне надеюсь, что ты, Локи, тоже умрёшь мучительной смертью! Ты будешь умирать медленно, корчась от боли!

Прилетевший издалека ветер донёс до него ответ Локи:

– Я не боюсь проклятий. Уж как-нибудь я сумею перехитрить их и сам распоряжусь своей судьбой.

Добежав до дома Хрейдмара, Локи с гордостью показал мешок с золотом.

– Укрой этим золотом тело нашего дорогого брата и докажи, что принёс достаточно, – рявкнул Регин.

– Да, – поддержал его Фафнир. – Мы уже содрали с него шкуру, так что можешь набить её золотом.

– Как… хм-м-м… предусмотрительно, – ответил Локи.

– Золото, – пробормотал Хрейдмар, разглядывая его с восхищением и любовью.

– Давай, Локи, – скомандовал Один. – Засыпь золотом тело и набей шкуру. А потом иди сюда и разрежь эти верёвки. Уж очень они, знаешь ли, давят!

Локи высыпал на пол содержимое мешка. Затем, набив им шкуру, он завалил тем, что осталось, и тело, и шкуру выдры.

– Вот там ещё один ус торчит, – недовольно промолвил Хрейдмар, внимательно оглядев сверкающую гору золота.

Локи бросил взгляд на свой палец, где блестело кольцо Андвари. Как правильно он сделал, забрав его! «Да, можно себе представить, как можно было бы повеселиться с помощью этого про́клятого кольца, – подумал он. – Но договор есть договор». И он со вздохом положил кольцо в кучу, прикрыв последний усик выдры.

Хрейдмар, Фафнир и Регин склонились над кучей золота. Они пересчитывали слитки и монеты, пересыпали их из руки в руку и, щурясь от ослепительного блеска, разглядывали доставшееся им сокровище.

Глядя, как радуются тюремщики, Локи почувствовал раздражение.

– Между прочим, это золото проклято, – заметил он, надеясь испортить им настроение.

Впрочем, они или не услышали его, или не придали его словам никакого значения.

Локи пожал плечами:

– Ну, не говорите потом, что я вас не предупреждал.

– Ты собираешься освободить нас с Одином? – жалобным голосом спросил Хёнир.

Локи подбежал и развязал стягивавшие их верёвки.

– Думаю, вы оба согласитесь, – сказал он, – что я спас вас и тем самым искупил все остальные прегрешения?

– Пора возвращаться в Асгард, – проворчал Один. – Меня уже начали утомлять эти приключения. Думаю, по возвращении надо будет устроить пир.

– Отлично! – сказал Локи. – Я так голоден, что готов съесть собственную голову.

– И я! – подхватил Хёнир. – Но только не твою, Локи. Я слишком хорошо тебя знаю и уверен, что она не пойдёт на пользу моему желудку!

Когда три бога тихонько вышли из домика, уже стемнело. Хрейдмар, Фафнир и Регин ничего не заметили. Их интересовало только золото.

Фафнир надел на палец кольцо и с восторгом наблюдал, как оно отражает свет.

– Какая красота! – прошептал он.

– Отдай мне! – закричал Хрейдмар. – Я твой отец. Эти сокровища принадлежат мне!

– Но нам тоже причитается доля, – возразил Регин. – Ты не можешь забрать себе всё, отец!

– Верно, – поддержал его Фафнир. – А если не отдашь по-хорошему…

В мгновение ока он выхватил меч и вонзил его в грудь отца по самую рукоятку. Хрейдмар со стоном упал на кучу золота, и монеты со звоном рассыпались вокруг него.

Хрейдмар стал первой жертвой проклятья гнома.

Регин вскрикнул от ужаса, но Фафнир лишь рассмеялся.

– Теперь всё это моё, братец! Всё моё! Ха-ха-ха!

Его смех стал напоминать рычанье, и по мере того, как он рычал всё громче и громче, тело его стало меняться. Оно раздулось, вытянулось, покрылось чешуёй, лицо тоже удлинилось, а за спиной выросли крылья. Вскоре перед Регином стоял уже не человек, а дракон.

– Б… б… брат? – пролепетал Регин.

– А ты что, думал, отец был единственным колдуном в семье? Или что только наш брат умел менять свой облик?

Фафнир издал новый рык, и Регин едва увернулся от языка пламени, вырвавшегося из страшной пасти.

– Теперь никто не заберёт моё сокровище! – заявил Фафнир. – А если кто и попытается, то будет изжарен, как бык на вертеле!

С этими словами он когтями сгрёб в охапку всё золото и взмыл в воздух на своих могучих, обтянутых кожей крыльях.

Дракон Фафнир летел очень, очень долго и наконец нашёл огромную пещеру, в которой мог разместиться без труда. Там он уселся на гору золота и уснул, но один глаз его оставался открытым. Он опасался воров, которые могли посягнуть на его сокровища. Особенно воров, отзывавшихся на имя Регин.