— Да не перебивай ты, человек! — рявкнул Дубль, временно перетекая в свой истинный облик, от чего половина фразы прозвучала, как из-под воды. — Достал уже! Ноешь и ноешь, как капризный младенец! Заткнись уже и будь вежлив! Ты, если что, у меня в гостях, а не наоборот.

Не сказать, что Эдик испугался или мгновенно признал правоту собеседника, но спорить не стал. Кивнул, понимая, что руганью и протестами ничего не добьётся.

— Вот и хорошо…

Дубль потихоньку успокаивался и возвращал на место черты Михаила Евграфыча. Потом нервно хлебнул из чашки, чуток помолчал и всё-таки продолжил:

— Я тебе сказал, как меня зовут и что я не человек, а перевёртыш. Но сдаётся мне, ты раньше не встречал таких, как я. И как все, кто там, — он мотнул головой в сторону окна, намекая, вероятно, на кидавшихся в Эдика снежками..

Парень не стал вклиниваться со своими комментариями или ответами, даже кивать поленился. И так ясно, что Дубль прав. Чесался язык, конечно, уточнить, кто эти «все» на улице, ведь никого из них Эдик не видел, только снежными комьями получал да хохот слышал. Тоже перевёртыши? Только представить, если эта толпа (а судя по звукам, народа там было много) примет облик Эдика, все вместе… Бр-р-р…

— На самом деле нас много, но мы разные. Не только перевёртыши, но и другие. Вы, люди, обычно используете термин «монстры». Вот и ты уже это слово говорил. Не все на него обижаются, а мне неприятно, например.

Словно припомнив в подробностях, как его оскорбили, Дубль замолчал и засопел в чашку. Когда прошла пара минут, а рассказ не возобновился, Эдик буркнул:

— Ладно, сорян, это я со страху так сказал. Потому что ты в меня превращался, а в этом тоже, знаешь, ничего приятного нет. Ржал ещё надо мной, скотина.

— Квиты, в общем, — согласился Дубль и продолжил откровенничать. — Короче, я, хоть сейчас и в облике врача, но на самом деле я тоже пациент. Музгаш только из персонала, он правда здесь работает, в нашей психушке.

— То есть это реально дурдом? — уточнил Эдик, который уже не был уверен ни в чём, что видел на улице. — Табличка, значит, правильная?

— Правильная-правильная, — кивок в ответ. — Уже лет двадцать назад основана клиника. По сути-то это изолятор. Ну, кого тут вылечить-то можно? Только сделать так, чтобы людям не вредили и друг другу. Обычно все пациенты по домам заперты, по палатам своим. А тут… разбежались.

— Как разбежались? Почему? Как им удалось побег устроить? И куда врачей подевали? Убили?

Вопросы возникали быстрее, чем Эдик успевал их озвучивать. По его мнению, Дубль рассказывал слишком медленно, только ещё больше любопытство разгоралось в процессе.

— Я, Эдуард, хоть и на хорошем счету среди всех местных психов, но не работник. Как и все больные, я жил в своей палате, с той только разницей, что мне разрешали выходить. Почти свободно, только не ночью. И иногда, редко, правда, говорить с другими, кого не выпускают.

— И ты кого-то выпустил? — озарило Эдика.

— Господи боже мой, да что ж ты за торопыга?! Ты слушать будешь или перебивать? Ещё раз встрянешь не по делу, и не буду ничего рассказывать.

Дубль опять подулся немного, но потом всё же заговорил:

— Как вы называете, я — стукач. Осведомитель. Свой человек в стане врага. Я Евграфычу помогал узнавать что-то о других пациентах, особенно опасных. Поручения всякие его выполнял. Потому что я относительно вменяемый, а когда перестаю себя контролировать, то обычно ухожу от людей, чтобы не навредить никому. Не опасный я! — голос его становился всё более сбивчивым, интонации резкими, как будто он пытался больше убедить себя, чем сидящего напротив него парня.

— А теперь нет Михаила Евграфыча… Как неделю назад на вечерний обход ушёл, так и нету. А я его жду-у-у-у… — перевертыш неожиданно расплакался, в очередной раз став похожим на брошенного малолетку. — А он не прихо-о-о-одит…

От порога начал синхронно подвывать Страж, создавая сюрреалистический бэк-вокал. Эдик некоторое время послушал, надеясь, что Дубль снова сам вернётся в адекватное состояние, но вой и плач и не думали прекращаться.

— Эй!

Никакого эффекта.

— Дубль!!

Продолжение завываний.

— Харош реветь!!!

С третьего раза Эдику удалось перекричать дуэт местных жителей, и перевёртыш снизил громкость стенаний, хотя продолжал утирать слёзы.

— Вот ты мозг включи, Дубль, — уже тише сказал Эдик. — Ты говоришь, что твоего главврача нет уже неделю. Ни один человек не проживёт неделю без воды, еды и тепла. На улице мороз минус двадцать пять, между прочим. Значит, не придёт уже, а ты его будешь ждать сколько? Пока сам здесь не сдохнешь? Надо что-то делать, помощь искать со стороны. Не знаю, начальству высшему сообщить. В Департамент здравоохранения…

— Опять мне грубишь? А сам так и не понял? — огрызнулся Дубль. — Я не человек. Он, — жест в сторону Стража, — не человек. Там, — указывающий на дверь палец, — ни одного человека нет. Дорогой мой Эдик, Михаил Евграфыч тоже не человек. А ты мне вода, еда…

Об этом парень как-то не подумал. Уж больно обыденно выглядел главврач, если Дубль действительно точно воспроизводит его внешность. Стандартный такой человеческий старичок, чем-то напоминающий доктора Айболита.

— А может быть, вы все мне всё-таки снитесь? — печально спросил Эдик, осознавая, что его представления о реальности стремительно оказываются растоптаны. — В школе ни на географии, ни на биологии, ни даже на обществознании не рассказывали про расы… монстров. Пардон, не знаю, каким другим словом вас обобщить.

— Не снимся, — отрицательно помотал головой Дубль. — Музгаш, хватит выть!

Дело в том, что псина продолжала издавать заунывно-поскуливающие звуки, даже оставшись без плачущего запевалы. Страж недовольно оскалил зубы, но притих.

— Во сне всегда все так говорят. А потом просыпаешься… Хотя ладно, пусть вы все реальны, всё это со мной происходит на самом деле. Но можно не я буду решать проблемы побега психов и поиска докторов? Я — обычный продавец бытовой техники, а не мэр этого города, не президент и не господь бог. Я даже не понимаю, как я здесь оказался, здесь же был жилой комплекс, а никакая не психушка!

— Это сложный метафизический феномен, — заумно ответствовал перевёртыш. — Ты уже не там, где был раньше.

— Точно, а то я не догадался, что в психушке для монстров я впервые! Ты мне прямо глаза открыл! Но дело в том, что с меня хватит, помоги мне выбраться за ворота. Домой пойду.

Как ни странно, Дубль не стал бурно возражать или, как в прошлый раз, демонстративно предлагать уходить,