него тоже. Пожалуйста, окажите нам еще одну услугу: расскажите, где искать маски и Дверь.

– Разумеется, – сказал Камал, вздыхая. – И, боюсь, долго искать вам не придется.

Глава седьмая. Маски

Выйдя из мастерской, Кира и Соль встревоженно переглянулись и некоторое время шли молча.

– Итак, – нарушила молчание Кира, – что мы будем делать? Где их искать – понятно… Вроде бы.

– Угу, – буркнул Соль. – Вроде бы. Ну, то есть «арбатские переулки» звучит довольно размыто… И мы не знаем, как эти самые маски выглядят.

– И как их победить, – добавила Кира, поудобнее перехватывая коробку с Иллути. – Как думаешь, может, выпустить его, чтобы он шел рядом с нами?

Соль закатил глаза:

– До чего же это по-девчоночьи – в момент, когда обсуждается серьезная проблема, думать о щеночке…

– Вот и нет, – возразила Кира, уязвленная до глубины души. – Я думаю про проблему! Просто пока ничего не придумала… А ты, видно, придумал?

Соль раздраженно хмыкнул, и они продолжили путь в молчании.

– Ладно, – сказала Кира примирительно, завидев знакомую вывеску. – Может, поедим? А на сытый желудок что-нибудь придумаем.

– Вот это хорошая идея, – оживился Соль. – Идем!

Кира с облегчением вздохнула, но в то же время почувствовала – уже не в первый раз за сегодняшний день – укол беспокойства. Деньги, которые ей оставили родители, стремительно заканчивались, ведь она тратила их еще и на Соля. Вдобавок Соль не мог продолжать и дальше ходить в рубашках ее отца – вид у него был самый что ни на есть бродяжнический.

«И что будет, когда папа с мамой вернутся?» – с тревогой думала Кира, стоя у кассы и послушно перечисляя улыбчивой девушке-кассиру названия всех блюд, которые хотел попробовать Соль. Ведь родители наверняка разозлятся, увидев, что у них дома поселился незнакомый мальчик, который опустошает их холодильник, занимает диван в гостиной и носит отцовскую одежду…

Из семи Дверей закрыта пока только одна, и неизвестно, как найти другие. И не придется ли ей и дальше пропускать из-за этого школу?.. А если родителям еще и позвонят из школы, пиши пропало… Как им объяснить, чем она занимается вместо уроков, кружков и секций? Ведь она сама-то до сих пор не знает, как относиться к тому, что ее жизнь в одночасье стала такой необыкновенной… Да, и еще эти маски.

Кира вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха, и нервно потянула себя за косу:

– Соль, возьмешь поднос? Я выйду на минутку.

– Угу, – откликнулся тот, нетерпеливо глядя на диковинную еду.

Крепко прижимая к груди коробку с Иллути, Кира вышла из кафе и присела на бордюр неподалеку от входа. На улице становилось прохладнее, но коробка была не только мягкой, но и теплой. Кира прижалась к пятнистой стенке ухом и услышала негромкое шуршание и постукивание, от которых у нее потеплело на сердце.

– Привет, – тихонько прошептала она коробке. – Как ты там, малыш?..

Она уже собиралась, пока Соль был занят поеданием бургеров с картошкой, открыть коробку и поглядеть на пса, как вдруг увидела Камала. Он выглядел очень встревоженным и направлялся прямо к ней.

– Ой, это вы?! Я думала, вам нельзя выходить из мастерской…

– В обычное время – нельзя, но сейчас произошло кое-что из ряда вон выходящее! – Камал прерывисто дышал и нервно озирался по сторонам. Кире стало не по себе.

– Камал, что случилось? – Она запнулась – непривычно было называть взрослого по имени, но имени его отца Кира не запомнила, к тому же вовсе не была уверена, что в Оссидире принято называть друг друга по имени-отчеству.

– Маски! – Камал перешел на шепот. – Они в моей мастерской! Мы должны немедленно пойти туда и спасти моих собак!

– Хорошо, конечно, сейчас я позову Соля и…

– Нет времени! – Камал был в отчаянии. – Каждая секунда дорога, пожалуйста, идем скорее! Я отправлю одного из своих псов за Солем, и он нас догонит! Ну, быстрей!

– Ладно, – ошарашенно кивнула Кира и, перехватив коробку с Иллути поудобнее, бросилась вслед за Камалом, который свернул в ближайший переулок.

– Мы неправильно свернули! – крикнула Кира ему в спину. – Нам же нужно было дальше!

– Ничего-ничего! – не оборачиваясь, ответил Камал. – Срежем путь, не волнуйся, я знаю самую короткую дорогу! Говорю же: дорога каждая минута!

Некоторое время они бежали молча, и с каждым мигом Кира чувствовала себя все неуютнее. Они сворачивали во все новые и новые переулки уже несколько раз, Кира и подумать не могла, что за Арбатом их столько. Камал молчал, и Кира вспомнила о том, что маски могут менять облик так же, как другие меняют наряды. Ее спутник и вправду вел себя подозрительно: в мастерской он показался ей таким спокойным и уверенным в себе, сейчас же был нервным и взвинченным… С другой стороны, еще бы ему не быть нервным и взвинченным, когда в этот самый миг маски похищают собак…

Самым неприятным было то, что Кира уже не могла вспомнить ни дороги назад, ни того, куда нужно повернуть, чтобы добраться до часовой мастерской. Вокруг не было ни души: шум толпы, гуляющей по Арбату, доносился сюда еле-еле.

Кира остановилась, и в этот же миг остановился бегущий впереди нее Камал – резко, словно по команде, слышной ему одному. По спине Киры пробежал неприятный холодок, и она сделала шаг назад.

– Камал, – сказала она, крепко сжимая коробку, и различила испуг в собственном голосе, – я тут подумала, что нехорошо было оставлять там Соля… Он не поймет, где мы, и у него нет телефона… Знаете, я, пожалуй, вернусь туда, к нему, а потом мы с ним вместе… – Кира поперхнулась окончанием фразы, глядя как зачарованная на Камала.

Его облик стремительно менялся. Контуры лица размывались, теряя четкость, словно невидимые пальцы мяли лицо старика, нащупывая новые черты. Преображение происходило, должно быть, не дольше нескольких секунд. Лицо, еще недавно принадлежащее Камалу, стало лицом веснушчатой девочки, бледной женщины с гордой улыбкой, бородатого мужчины, морщинистой старушки с добрыми глазами – и все это почти одновременно. Одними и теми же оставались лишь глаза – бездонные, темные, похожие на крошечные колодцы.

Фигура существа тоже менялась – ее контур стал расплывчатым, будто это был рисунок, на который капнули водой или растворителем. Существо оставалось похожим на человека, но человеком больше не было. Темная рука с длинными пальцами отделилась от фигуры и начала шарить за пазухой, а лицо тем временем изменилось окончательно – теперь на нем не было ничего, кроме глаз, вокруг которых клубилась дымчатая тьма. Существо достало из-за пазухи белую фарфоровую маску и нацепило на лицо, издав удовлетворенный вздох. Маска была маленькой и изящной, украшенной длинным птичьим клювом.

Проделав все это, фигура еще раз вздохнула и двинулась к Кире. Выйдя из оцепенения, Кира громко завизжала и бросилась туда, где, судя по звукам, были люди, но поздно: мир вокруг вдруг разом заволокло темнотой, и девочка почувствовала, что ее ноги