Мы покинули людской водоворот канцелярии и направились к причалу тридцать два.

— Как ты собиралась заплатить за фрахт? — спросил я у неё.

— Я не собиралась.

Я остановился:

— Тогда что ты задумала?

— Мы предложим капитану долю.

Это было, безусловно, предпочтительнее, чем тратить все мои сбережения.

— И большую? — поинтересовался я.

— Я считала, что деньги тебя не интересуют, — съязвила она.

— О, я изменил свое мнение.

— Я думала о пятидесяти процентах.

Это казалось справедливым, поскольку капитан обеспечивает корабль и горючее и берет на себя основной риск.

— А как ты собиралась поделить остаток? — спросил я.

— Пополам.

— Прекрасно. — Если там на борту миллионы, как все, похоже, уверены, то хватит нам обоим. — Но я хочу получить всю таксидермию.

— Всё что? — переспросила Надира.

— Чучела мертвых животных. — Я прочистил горло. — Предположительно, у Грюнеля на борту их целая коллекция.

— Ради бога, — согласилась она.

— Спасибо. Мы должны быть осторожными. Надо убедиться, что капитану и команде можно доверять. Этот ключ, висящий у тебя на шее, несложно украсть.

— Только через мой труп.

— За этим дело не станет, — заметил я.

— А ты? Как только ты сообщишь им координаты, что помешает им выкинуть тебя из люка с высоты десять тысяч футов?

Я на мгновение задумался.

— Ну, это было бы очень невежливо.

Мне показалось, что она улыбнулась, но я не был уверен.

— Значит, мы должны подыскать кого-то с безукоризненными манерами.

Причал тридцать два находился на новом гелиодроме в северной части аэропорта. Об этом гелиодроме судачил весь Париж, потому что его официально признали величайшим сооружением на земле. Его громадная крыша высилась над аэропортом, словно купол гигантской мечети с вздымающимися по углам минаретами диспетчерских вышек. Внутри располагались крытые причалы для несметного количества воздушных кораблей.

Мы ступили под своды гелиодрома. Перекрытия были такими высокими, что их можно было по ошибке принять за небесный свод. Огромные раздвижные ворота во всех четырех стенах позволяли кораблям залетать внутрь и покидать гелиодром, с какой бы стороны ни дул благоприятный ветер. Одно судно сейчас как раз прибыло, среднего размера лайнер по имени «Помпеи», и наземная команда вводила его внутрь. Эти «Помпеи» в длину были метров шестьсот, но на фоне гелиодрома казались просто детской игрушкой.

Высоко над землей висела целая паутина мостиков, размещенных так, чтобы не мешать ни движению кораблей, ни наземному персоналу. Мы начали подниматься по винтовой лестнице и, преодолев двести пятьдесят ступеней, оказались на узком помосте. Я помедлил, любуясь потрясающим зрелищем. Отсюда был виден весь ангар, битком набитый сотнями пришвартованных кораблей. Я спросил у кого-то, где причал тридцать два, и нам указали нужное направление.

Целый участок гелиодрома был отведен под постройку новых кораблей, и я увидел массивные алюмироновые остовы, со всеми их ребрами и позвонками. Один корабль был почти готов, и мастера закачивали газ в огромные газовые отсеки, сокрытые в его чреве. На другие натягивали внешнюю оболочку. На постройку воздушного корабля от начала и до конца могут уйти годы.

Мы уже прошли полдороги над полем гелиодрома, когда, к своему изумлению, я увидел Кейт де Ври, идущую по мостику нам навстречу. Она была в английском костюме пурпурного цвета с отороченными мехом воротником и обшлагами и широкополой шляпе с фиолетовыми перьями. Рядом с ней вышагивал мистер Слейтер. Мы сошлись лицом к лицу и остановились на высоте четырнадцатого этажа над землей, точнёхонько в центре гелиодрома.

— Мисс де Ври, — сказал я.

— Мистер Круз, — ответила она.

Потом ужасный миг тишины, когда все смотрели друг на друга. Никто никого не представил.

— Не могла бы я обменяться с вами парой слов наедине? — обратилась ко мне Кейт.

— Отчего же нет.

— Прошу нас извинить, это всего лишь на минуту. — Она вежливо улыбнулась Надире и мистеру Слейтеру, и мы вдвоем отошли в сторонку.

— И что это у тебя за очаровательная цыганская подружка? — осведомилась Кейт.

— Это Надира.

— Отличное имя.

— Правда?

— И давно ты её знаешь? — поинтересовалась Кейт.

— Практически всю жизнь. Удивительно, что я никогда тебе о ней не говорил.

— Послушай, — Кейт положила ладонь на мою руку, — я пыталась найти тебя в Академии. Где ты был?

Я высвободил руку:

— Строил всякие планы.

— Дейрдре сказала, что ты заходил сегодня ночью.

— Да. Я подглядывал за тобой и этим джентльменом, твоим приятелем. Мистером Слейтером, кажется.

Она улыбнулась:

— Я могу объяснить.

— Ты не должна ничего объяснять. Я слеп, как мисс Симпкинс. — Я бы скорее согласился ослепнуть, чем увидеть, как Слейтер склоняется над ней. — Можешь делать всё, что тебе угодно.

— Ты думаешь, что я увлеклась им?

— Я видел, как ты целовала его.

— Это он пытался поцеловать меня!

— И ты ему позволила?

— К счастью, в комнату вошла Марджори.

Это был не ответ, на мой взгляд.

— В любом случае, это не моё дело, — холодно бросил я.

— Ах, но это твоё дело, и ещё какое! — Глаза её сверкнули. — Это наше дело.

— О чем ты?

— Этот джентльмен, — заявила она, — намерен доставить нас на «Гиперион».

— Я не говорил, что лечу.

— Разумеется, летишь, — сказала она.

— Ну, я, может, и да, но при чем тут ты?

— Ой, прекрати разыгрывать сцену, Мэтт. У мистера Слейтера есть корабль, способный подниматься очень, очень высоко. — Она со значением приподняла бровь.

Секунду я глупо таращился на неё.

— Ты шутишь.

— Он построил его, — продолжала Кейт, — всего шесть месяцев назад.

— Высотник? — изумленно выдохнул я и оглянулся на Слейтера. — Он слишком молод, чтобы иметь собственный корабль. Он что, сынок миллионера?

— Заработал лично всё до последнего пенни, насколько я понимаю, — ответила Кейт. — Пробивается в жизни сам, и у него это неплохо получается.

Судовладелец и капитан в одном лице. Моя ревность вспыхнула с новой силой.

— Где ты его нашла? — пожелал я выяснить.