Мои кроссовки скрипят по отполированным старым половицам, и, пока я жду, когда Джош закроет дверь, подо мной образовывается лужа.

Джош вскидывает бровь. Он явно под впечатлением от того, что я явилась насквозь промокшая, и в ступоре смотрит на увеличивающуюся лужу. Затем он почесывает затылок:

– Джейса хватит удар, если мы это не вытрем.

Эта фраза звучит так абсурдно: Джейс – телохранитель Джоша, его наемный работник, – что у меня вырывается смешок.

– Ты не будешь больше смеяться, если в течение часа будешь слушать, как нужно поддерживать порядок, – говорит гневно Джош.

Я всеми силами сжимаю губы, чтобы опять не прыснуть от смеха.

– И тебе стоило бы снять мокрые вещи.

Он еще улыбается, но – точно так же, как и мне – ему быстро становится ясно, что мы когда-то уже вели этот разговор. Запертые в комнатке башни, я, дрожащая от холода и преследуемая образами из прошлого. В какие-то миллисекунды я решаю больше не предоставлять Мейсону контроль над моей жизнью, не вспоминать о срыве, и даю волю своей остроумной стороне.

– Тебе всегда приходится прибегать к каким-нибудь трюкам с погодой, чтобы женщины раздевались перед тобой, Прентисс?

Глаза Джоша блестят, но он подыгрывает мне и хитро улыбается.

– Это только начало, Эмерсон.

Он подходит ближе, и на миг его глаза становятся на оттенок темнее, синеву глаз едва можно распознать. Будто в замедленной съемке, он поднимает руку. Я замираю, будучи не в состоянии решить, стоит ли бежать или наслаждаться моментом. Близость Джоша сбивает с толку больше, чем когда бы то ни было, хотя я считала, что выстроила четкие границы.

Я вижу, как его рука приближается. От ожидания прикосновения в щеке ощущается покалывание. Однако она проходит мимо лица, ложится на спину, разворачивает и проталкивает вперед. Так быстро, что, скрипя по полу, я едва могу сохранять равновесие.

– Там ванная комната. Ты разденешься, я принесу тебе сухие вещи и устраню этот хаос. – Он практически пихает меня в комнату и убегает. Вскоре он приносит стопку одежды и передает ее.

Я наблюдаю, как он достает швабру из узкого шкафа в коридоре и убирает лужу и следы от обуви.

– Ты никогда раньше не видела, как кто-то протирает пол? – говорит он, стоя спиной ко мне.

Попавшись, я делаю два шага назад и торопливо закрываю дверь, чтобы не следить дальше за игрой его мускулов под обтягивающей светло-серой футболкой. Я бы никогда не подумала, что Джош знает, как правильно пользоваться шваброй, – или что при этом у него настолько притягательный вид.

Я быстро раздеваюсь и заныриваю в слишком большие спортивные штаны и широкий свитер. Последний, судя по запаху, недавно постиран, и мой мозг автоматически связывает запах средства для стирки с Джошем.

Мне бросается в глаза, в каком скрупулезном порядке разложены немногочисленные принадлежности над раковиной, и я добросовестно вешаю свои мокрые шмотки на выдвигающиеся штанги над ванной, а затем в нерешительности открываю дверь. Джош стоит прямо за ней, сканируя ванную и проверяя, все ли я оставила после себя в должном порядке.

– Никогда бы не подумала, что ты такой аккуратный человек, – говорю я, после того как он – явно довольный – шагнул обратно в коридор.

– Моя мама скорее стала бы утверждать обратное, – отвечает он, что, судя по вздоху, ненадолго перемещает его в воспоминания, – но я не хочу нервировать Джейса.

Пока я безуспешно пытаюсь найти связь, он объясняет:

– Джейс страдает обсессивно-компульсивным расстройством, которое едва не стоило ему учебы. Если не все в надлежащем порядке, это повергает его в состояние стресса. Так что я делаю все, чтобы этого избежать.

Не знаю, что меня больше удивляет. Его обезоруживающая искренность или тот факт, что ему настолько не наплевать на Джейса. В то время как я обдумываю это, Джошу, похоже, становится неприятна ситуация, потому что я непрерывно пялюсь на него.

Он проводит рукой по волосам, фиксирует взгляд на какой-то точке позади меня и спрашивает:

– Что за новая информация?

Я чуть не забыла о причине своего визита.

– Лука и Келлан – пара! Лука не шпионит на Львов. Если это так выглядит, то связано это исключительно с маскировкой, которую эти двое для себя придумали.

Я вижу, как по ту сторону лба Джоша начинается работа, и с нетерпением жду, как он это прокомментирует.

– Я думал, ты всего лишь ищешь предлог, чтобы иметь возможность прийти ко мне, – говорит он наконец, пожимая плечами.

– Ты серьезно? – спрашиваю я.

Джош только ухмыляется.

– Я поговорю об этом с Джейсом, но прежде… – Он толкает меня дальше по коридору.

Хотя эта квартира расположена рядом с квартирой Тайлера, здесь совсем другая планировка. Коридор тянется вдоль лестничной клетки за стеной. Только в конце он переходит в просторную гостиную. Я останавливаюсь на пороге и не отводя глаз смотрю на столик у дивана, на котором в море расставленных в строгом порядке идентичных пиал лежат всевозможные сладости.

Джош стоит рядом и наблюдает за мной.

– Я в любом случае позвонил бы тебе сегодня и спросил, не заглянешь ли ты ко мне. Джейс предоставил квартиру в мое распоряжение, но я должен был пообещать ему, что буду оставаться здесь весь вечер.

– Но что… – говорю я, запинаясь, потому что не знаю, что думать обо всем этом.

– В парк-отеле ты рассказывала, как по вечерам смотрела кино с Тайлером, и я осознал, насколько для тебя важно время от времени быть на некотором расстоянии от Воронов. Поэтому я подумал…

Я обвиваю его руками и целую в щеку.

– Спасибо, – шепчу я ему на ухо, совершенно потрясенная.

На короткий момент я ощущаю на спине его руку, потому что он тоже инстинктивно обнимает меня в ответ, но быстро отпускает и отступает.

– Мы еще должны определиться с фильмом, – говорит он.

ПЯТНИЦА, 11.12.

Я стою под душем и, по моим ощущениям, раз в сотый вспоминаю вечер с Джошем. Конечно, на одном фильме мы не остановились. Каждый из нас выбрал по фильму. И, если бы я не знала, то могла бы поклясться, что Джош выбрал туповатый фильм ужасов по той же причине, что мальчики в слащавых историях про среднюю школу – чтобы девушка все время близко прижималась к нему, а он мог бы доказать свою крутизну. Однако в любом случае этот план не сработал. Мы сидели рядом с полными пиалами сладостей на коленях, чтобы не крошить, и смеялись до упаду, и злословили по поводу идиотских персонажей. Чувства были такие же, как во время вечера с Тайлером.

С тех пор Ханна приветствует меня двусмысленной улыбкой каждый день, когда я после обеда захожу в офис редакции «Сплетника». Она постоянно расспрашивает меня на эту тему и вообще чересчур радостно восприняла мое признание в том, что «там, наверное, нечто большее». Собственно говоря, ей следовало бы предостерегать меня от того, чтобы дарить сердце парню, ищущему свою подругу, которая, очевидно, значит для него больше, чем все остальное в этом мире? Вместо этого у меня такое чувство, что Ханна изо всех сил толкает меня к Джошу. Может, причина в угрызениях совести, ведь она лгала мне относительно его настоящих мотивов?