К счастью, хотя бы сегодня никто не стал вздыхать и сверлить меня укоряющим взглядом, и я, в кои-то веки, спокойно допила свой чай, зависая над огромной кружкой, совсем, как в прежние времена в своём мире. А затем вспомнила, что на улице уже стемнело, а Ард сегодня даже не ужинал, поторапливая орков, чтобы им не пришлось задерживаться ещё на день, и принялась собирать на стол отложенную для него еду и заваривать чай уже для него. Почему-то мне, как никогда, хотелось позаботиться о мужчине в ответ на его помощь, о которой мы не просили, но которая спасла нас всех.

Ждать Арда мне пришлось долго. Через окно я видела, как он, рассчитавшись с орками, стал медленно обходить отель, что-то шепча и стряхивая с рук дымку каких-то заклинаний, которые впитывались в здание, не оставляя после и себя ни следа, но почему-то зарождая в моей груди чувство невероятной защищённости и надёжности этого места.

— Охранные заклинания? — вслух удивилась я, осознав, что это могло быть, и покачала головой. — Кто же ты такой, Ард?

Не каждый маг был способен на создание такой защиты — за те недели, что я здесь находилась, узнала об этом немало. Стоила такая сигнально-охранная магическая цепь неимоверно дорого, потому что сильно истощала резерв у мага, который её накладывал, вынуждая долго восстанавливаться. Как-то за ужином Милана вздыхала, что мы не сможем позволить себе подобную роскошь, наверное, никогда, потому что среди нечисти на её создание никто не способен, а люди заломят цену втридорога. Неужели Ард запомнил тот разговор и сейчас делал это ради "нашей дочери"?

Я вздохнула, снова терзаясь чувством вины, и положила голову на сложенные на столе руки, пытаясь придумать, как рассказать мужчине правду, что уже стала совершенно неподъёмной. Уверена, Ард будет в ярости!

А потом я, кажется, уснула, так и не дождавшись прихода мужчины. И мне, наверное, приснилось, что кто-то, тихо хмыкнув, взял меня на руки и, как пушинку понёс на второй этаж, аккуратно поднимаясь по лестнице. И то, что одежду с меня снимали крупные мужские ладони, иногда ласково пробегая пальцами по слишком чувствительной коже — тоже приснилось. Как и жаркий поцелуй с тесными объятия после. Потому что так отвечать я могла бы только тому, к кому слишком неравнодушна, а подобным чувствам в моей реальности не было места. А уж проявлению инициативы к дальнейшему безумию — и подавно!

Глава 10

Распахнув глаза, я рывком села на кровати и прижала руки к груди, чтобы унять стучащее в рёбра сердце.

— Боже, это ведь сон? — неуверенно прошептала я и зажмурилась. — Пусть это будет сон, ну, пожалуйста!

А затем медленно, кажется, даже со скрипом, повернула голову, глядя на соседнюю подушку. Вмятина на ней и едва ощутимый аромат, будораживший, казалось, саму душу, подтверждали, что мне всё же не привиделось.

Ни поцелуи, ни объятия, ни череда ласкающих, а потом сводящих с ума прикосновений, печатями расцветающих на коже… Ни жаркий шёпот и сладкие стоны, разбивающие тишину моей комнаты и тянущей жаждой отдающиеся внутри.

Выдохнув сквозь зубы, я откинулась на спину и прикрыла глаза, стараясь прогнать образы ночного безумства, но сделать это оказалось непросто.

Как наяву, я снова видела омут черных глаз, лихорадочные, слишком откровенные, движения его рук и губ. Свои пальцы в его волосах и на гладкой, смуглой коже, под которой перекатывались тугие мышцы…

Снова плавилась от сводящего с ума желания и дикой потребности быть ближе. А ещё — сгорала от стыда, что не я остановилась у самой точки невозврата. И это воспоминание было самым острым и ярким, подсказывая, что надолго лишит меня покоя.

— Нам нужно остановиться… О боги, Люба, я ведь не железный, — лихорадочно шепчет Ард, но лишь жарче покрывает моё лицо, шею, грудь короткими поцелуями, вздрагивая от моих ответных прикосновений. — Утром ты ведь пожалеешь и снова будешь от меня прятаться. Не хочу так. У нас всё будет по-другому! Не тогда, когда ты сможешь меня обвинить, что я воспользовался твоей сонной негой или привиделся тебе во сне, — практически рычит мне в ухо, ловя мои запястья и удерживая их над головой, а потом вдруг тихо смеётся, запуская волну мурашек по моему телу, когда я недовольно шиплю, вырывая руки из захвата.

— Плевать, — притягивая мужчину ближе, запальчиво отвечаю я, сама целуя упрямые и такие жестокие в этот момент губы. — “Потом” может и не быть…

— Обязательно будет, — веско бросает он и пристально смотрит мне в глаза, словно, отпечатывая эти слова прямо в моей душе.

А затем, спеленав меня одеялом, прижимает спиной к своей груди. Возбуждённую, возмущённую, доведённую почти до исступления и… разочарованную?

— Спи, Любовь. И откуда только ты такая, на мою голову…

Мстительно повозившись, прижимаюсь ближе и улыбаюсь, услышав его сдавленный стон. А потом даже сама не понимаю, как проваливаюсь в сон, несмотря на острое чувство неудовлетворённости и лёгкой злости, которые слишком быстро заменяются ощущениями уюта и пронзительной нежности.

— Чёрт! — выдохнула я и поморщилась, со злостью ударив подушку кулаком. — Что ж ты такой понимающий?

Потому что, Ард прав — даже сейчас я начала есть себя заживо, то краснея, то бледнея от той гаммы эмоций, что накрыла меня с головой. А если бы мы всё же… Даже думать не хотелось, что тогда со мной было бы! Я и теперь-то не знала, как буду смотреть мужчине в глаза, помня о том, что практически молила его не останавливаться.

Я фыркнула, понимая, что противоречу сама себе, но ничего не могла с этим поделать — слишком сильно перемешались в душе облегчение, восхищением Ардом и иррациональная обида на него же, приправленная изрядной долей разочарования. Вот уж точно, понять женщину не может даже она сама!

— Люба, ты спишь? — в комнату заглянула Милана и, увидев, что я открыла глаза, запрыгнула ко мне на кровать, прижимаясь к боку и целуя в щёку: — Там, между прочим, все завтракать собрались, а ты дрыхнешь, как Спящая Красавица из сказки, что ты нам с Яркой рассказывала. Давай, вставай уже. А то там твой принц тебя дождаться не может, все глаза проглядел.

И, хихикая, убежала, спрятавшись за дверью от брошенной мною подушки, поганка мелкая!

Вздохнув, я решительно встала и поплелась в ванную.

— Красавица, как же! — проворчала, глядя на свою хмурую физиономию в зеркале и спутанные рыжие волосы.

Вот только в глубине души теплился