С той стороны ожидается шесть бойцов, посему за Таныча будет только внезапность – не впервой. Соков, глубоко дыша, мысленно досчитал до десяти и стал собираться.

Зураб опрокинул на себя супницу. Пошли более современные кадры, с операции «Невод»: задержание опергруппой троих подельников Паши Полякова, соучастников по грабежу автозаправки «Нестле». Руки на капот, прикладом по почкам, бегуна мордой об асфальт. Но после, на суде, никто из героев имени Паши не назвал, главарь остался гулять на воле. А было это, дай Бог памяти, в девяносто седьмом. Пошли кадры с пушного аукциона, история приключилась три года тому.

Соков воспринимал видеокартинку вскользь, звук убрал умышленно, поскольку и так за последние пару дней вызубрил видеоряд, а голос Пины смог бы с завязанными глазами вычленить в вокзальной склоке. Сейчас Таныча интересовала только пластика отморозка, сектант «впитывал ее в подкорку», чтобы узнавать того хоть со спины, хоть в парике, и научиться предугадывать будущие телодвижения гражданина Полякова.

Таныч подошел к шкафу, скрипнул облупленной дверцей: во-первых, серые рубашка, джинсы и куртка, чтоб в сумерках не отсвечивать, но все при дневном свете престижное, с лейблами и т. д., – чтоб за чмо не принимали. Кепку в карман, чтоб в случае чего надвинуть на глаза. Затем обувь с подошвой без рисунка.

На экране Пиночет закупил десять кило меха для какой-то ляльки, и у него вдруг не хватило на кармане денег. Вот его пытаются вытолкать взашей. Вот он микрофонной стойкой съездил охранника… Тогда Пина чуть не сел по смешной статье «хулиганка», но на попятную пошли сами устроители аукциона. Сами оплатили ремонт зубов охраннику. Чтоб молчал в тряпочку. История так и не получила огласку.

Руки Таныча работали будто сами собой. Нырнула в нагрудный карман упаковка таблеток. Далее – вокруг пояса обвился банальный шелковый шнурок со свинцовой гирькой, два бритвенных лезвия скользнули в задние карманы джинсов и увесистый «стечкин» заполз под брючный ремень.

Аукционная запись кончилась, пошли записанные скрытой камерой в декабре две тыщи первого сцены в Казачьих банях…

Не оттянут карман новая мобила, подключенная к JSM и зарегистрированная на безвестного Иванова, и краснокожее удостоверение «Службы судебных репортеров» – на Петрова Феликса Эдуардовича (с фоткой Таныча). Не Бог весть что, но достаточно, чтоб ППС отвалила…

Соков выдвинул ящик стола, где горстью лежали жучки и маячки, отобрал по штучке. Навесил на шею смаклаченную под ушастый плеер систему прослушки. Не забыл стоящий сумасшедших денег сканер для дистанционной считки кодов автомобильных сигнализаций. На самом деле в хозяйстве имелись вещицы и того пожестче, но ведь не на Балканскую войну собирался...

– Сиди, че вскакиваешь, как прыщ на третий день? – без стука ввалился в персональный кабинет своего зама по безопасности генеральный доктор голубиной секты Станислав Анатольевич. А за ним еще трое из личной охраны, но не те, кого отбирал и натаскивал Таныч. – Порнушкой балуешься? – кивнул старший на мельтешащие по видаку кадры, где Пиночет резвился с двумя банными проститутками на бильярдном столе.

– Да не оставит истина эти стены, – соблюл ритуал Таныч с каменным лицом.

– Истина?.. Вот где истина! – вдруг всем весом навалившись на стол и упершись в молитвенник левой рукой, потряс перед носом Таныча Станислав Анатольевич новой видеокассетой. – Ты что ж, слякоть, Акелу мочканул?!

Трое телашей кое-как рассредоточились по тесному словно спичечный коробок кабинету. Один у окна, один прикрывает мастера, один перекрывает выход. Не очень здраво, на их месте Соков уделил бы максимум внимания своей персоне. Но ведь это телаши, а не торпеды – выдрессированы на защиту, не атаку. Слабинка, уважаемый Станислав Анатольевич.

Экранный Пиночет стал полотенцем привязывать руки распростертой на зеленом сукне смазливой пухленькой кудряшки к лузам, сидя у нее на груди. Торчащий член дергался у самого лица милашки и в такт возне ударял ее время от времени по губам. А малышка, вытянув губы трубочкой, норовила чмокнуть естество в головку.

Таныч знал, что новый «отец» все равно попытается избавиться от него, дабы поставить на место зама по безопасности верную шестерку, Макиавелли читать не надо. Но чтобы замахнуться на товарища Сокова так оперативно? Начхав на ненайденное золото Акелы? Таныч, следя, как магистр брезгливо выдергивает из «Соньки» кассету с художествами Пиночета, примеривался.

Если на видаке ставится новая кассета, несколько секунд, пока техника самонастраивается, идет нечеткое изображение. И любой человек подсознательно пытается отгадать смысл недопонятого и упускает из сферы внимания прочее. Таныч ждал, когда наступят эти несколько секунд. Ударом кулака в височную кость он положит прикрывающего Станислава Анатольевича хлопца. Затем возьмет магистра за горло и магистром же закроется. Надо только учитывать тесноту и помнить, что и у самого Анатольевича в руках силы вдоволь.

Мелькнули первые кадры... И Соков растерянно опустил руки. Что это была внутренняя милицейская хроника, подтверждал пачкающий правый угол картинки гриф «Служебная съемка». Но не наличие у магистра в ГУВД своих, неведомых Сокову, источников остановило разворачивающуюся пружину смертоубийства. На экране в полный рост, на фоне Невы и Александровского моста, на фоне ментов, санитаров и зевак поперек асфальтовой дорожки лежал слегка опухший и посиневший горбун. Акела собственной персоной. С неестественно вывернутой шеей.

– Кто его так?

– Что ты мне рожу корчишь, будто впервые видишь?! – брызнул слюной в лицо Сокову «отец».

Сквозь жиденькие шторы в окно прямой наводкой било оранжевое солнце и ликовало в темных очках третьего телаша. А на экране участники служебного шоу нехотя возились с трупом.

– В воде пробыл недолго, но в жмуриках уже дня два, – читал Таныч приметы с экрана.

– Вот именно! А ты меня грузил, что он в плену у печенегов!!!

Тут Таныч вернулся в жизнь. Дело не в Макиавелли, Сокова подозревали всерьез и надолго.

– Ты что, думаешь, это я его?..

– Не я сказал!

– А на кой бы я здесь сейчас крутился с такими-то шишами?!

– А вдруг ты его грохнул, но так и ничего не узнал!?

– Я так глупо убивать не научен, – снизил накал первым опомнившийся Соков.

Станислав Анатольевич тоже сообразил, что не выглядит богоизбранником в глазах подчиненных при таких оборотах.

– Ладно, давай спокойно. Докладывай, где застопорился.

– Не застопорился. Иду по следу. Рою, почему Акела держал офис именно в Ледовом дворце.

– А этого паршивца, который ему на заказ вирус для дискеты сочинил, ты не спрашивал, вдруг можно восстановить отправленное письмо в убитом компьютере?

– Спрашивал. Нельзя.

– Любой компьютерщик всегда оставляет лазейку, когда выполняет заказ. Это особая порода людей. Где найти этого пацана? Я спрошу его по настоящему.