меня лабораторный бокс опустился перед ещё живым дельфином. – Да, вот так всякий раз и напоминаешь себе о конечности собственного бытия, когда натыкаешься на такое. Как – то тяжело с этим свыкаться, пускай даже и неизвестной жизнью.

– Наверное. Наша цивилизация достигнув уровня техногенного титана стала способной решать не только жизни иных миров, но и рождать in vitro биохомов, совершенно позабыв о человеке. Мы стали управителями чужих жизней, но не своей.

– При этом вытеснив и позабыв один немаловажный фактор, заменить который, пока совершенно не способны. Потому, как не в силах.

– И что же это по – вашему? – я подошёл ближе наблюдая, как Свен возится с боксом.

– Господь Бог. Только он пока способен даровать жизнь человеку и возвращать туда, откуда она взята.

– Теологические размышления о существовании нечто высшего самого человека в наш век звучат уже не как социальная ересь, а простые наивные предположения, когда – то властвовавших в виде религиозных догм.

– Пусть даже так. Но кто тогда контролирует механику нашей с вами жизни, и всего остального вокруг? И уж тем более, ограничивает её сроки? Ведь достоверно так и не ясно.

– Наука работает над этим. Мы ведь научились создавать биокиберов, контролировать их функциональность, жизнедеятельность, логику, мозг…

Татсон вдруг поднялся

– Теперь док, дело за вами, – кивнул он на раскрытый бокс. – Я всё приготовил, осталась лишь взять пробы. Элен, в основном, брала около плавников, на брюхе. Пробуйте сами… – Свен неожиданно замолк. – Только всё это очень странно.

– Что именно?! – спросил я.

– Прошло уже довольно много времени, а «призрак» так и остаётся без изменений, не проходя первоначальные стадии распада. Что – то явно идёт совершенно не так, иначе.

Он подошёл к оставленному тут же кейсу, открыл его и достал какой – то портативный прибор. Через мгновение тот стал тихо сигнализировать.

– Это что, регистратор нейтринных связей? – с саркастичной усмешкой поинтересовался я.

– Почти угадали. Матричный модуль для обнаружения биоевгеники и вживлённых регистр – чипов. Весьма примитивный, но достаточно надёжный.

Взяв из бокса молекулярный скальпель и пару вакуумных пробирок, я присел около мёртвого дельфина, именно там, где было множество порезов и максимальное повреждение кораллами и песком. Взять пробы ткани и загустевшей уже крови не составило особого труда. Поднявшись, я подошёл к боксу улаживая инструмент и приспособления в ячейки.

– Макс, погодите. Дайте – ка мне скальпель.

Уверенным движением батинавт распорол около правого плавника кожу и пинцетом подцепил миниатюрный датчик.

– Чёрт возьми! – тихо и весьма раздосадовано проговорил Татсон.

Излишне здесь было что – то добавлять. Становилось совершенно ясно, кого мы в действительности обнаружили.

– Ну что ж, выходит Фаллада оказался прав, – после долгого молчания произнёс я.

– Неужели это теперь так важно? – засопел Свен.

– Похоже, что смерть «сирены» вас бы не столь огорчила.

Посмотрев на меня снизу вверх, он медленно встал и подошёл вплотную.

– Мы становимся циниками лишь тогда, когда убеждены в собственной глупости, как в истине.

– Не понимаю…

– Да и не нужно. – Пройдя к вещам Татсон начал собираться. – Теперь делайте то, что вам нужно. И поторопитесь, я ждать долго не намерен. А за Монахом вызову Ро и Филлипа.

Проделав круговой мониторинг местности и условий, взяв дополнительные пробы окружающей биосферы и туши мёртвого афалина, я буквально задержался на минут этак двадцать, буквально догнав своего провожатого всё ещё рыскающего около скафа.

Всё обратное погружение прошло в почти полном молчании, прерываемое лишь нашими переговорами по данным проходимых глубин. Такой режим давал мне некоторое время для определённых размышлений. Меня совершенно не покидало чувство, что всё происходящее на Станции, впрочем, как и то, что пытались рассказать и донести до моего сознания её обитатели, совершенно не являлось выдумкой. И уж тем более, сознательной ложью. Непонятные для них самих события, случались и воспринимались, как естественный ход бытности. А если, надуманная фантазия становилась намеренной превращаясь в явный обман, то невозможно было отвергать её скорое воплощение. То есть, стоило предположить существование на самой «Медузе» особого излучения, скорее всего внешнего и очень мощного, способного влиять на психику и эмоциональные переживания её экипажа. Подобное измышление для меня самого выглядело натянуто и смешным, но факт окончательной смерти Монаха, постоянно гибнущих односхемным суицидом «сирен» и присутствие на «Медузе» неуловимого «шестого» члена команды, подтверждали, пускай ещё и слабую, мою гипотезу стыкующуюся с предположением Фаллады о наведённой гипноиндукции. Где – то недалеко от Станции, должен был находиться некий апекс, который и продуцировал подобные волны, под которые попадал весь подводный комплекс. Ведь для чего – то «Медузу» привязали именно к этой локальной точке подводного шельфа. И нахождение её не могло быть обусловлено одним лишь случайным выбором научной административной группы Управления космических поселений под патронатом самого ВС.

Осенившую меня догадку я с нетерпением ожидал проверить при прибытии. Но как оказалось, совершенно зря.

11

Апробация и анализ взятых проб нейтринного дубля, или просто «сирены» показали наличие белковых соединений. Что в свою очередь на полностью, безапелляционно и на прямую доказывало, что Монах оказывался настоящим земным афалином погибшем при невыясненных обстоятельствах, с загадочной обусловленностью. Почему его суицид произошёл уже при моём присутствии и что послужило тому? Ни исполнение же двухмесячной давности «пророчества» Фаллады, в самом деле?! Тогда как стоит объяснять все те постоянные «гибели» НД происходящие с особой последовательностью и периодичностью, которую так же стоило перепроверить. Теперь же для окончательной своей убеждённости мне было необходимо сравнить данные анализов с полной информацией из медикологической карты погибшего дельфина.

Я стал методично перепроверять данные лаборатории. Ничего по сути своей не добившись, и не получив особых результатов, я оказался лишь весьма рядом с истиной, что меня только окрылило. Биологические данные Монаха оказались идеально идентичными с полученными пробами. И это совершенно не проясняло поставленной перед самим собой задачи, а даже более, усложняло её.

Оставалось проверить ещё одну моё предположение, которое не давало спокойствия на всём обратном пути «Эрни» к Станции. То, что легко обнаружилось в массивах памяти Информатория лишь подтвердило мою догадку и более укрепило в собственной правоте. Всего в трёх километрах по векторному южному направлению находился некий разлом природного образования. И именно около него были выставлены энерго – импульсные эмиттеры и установки – уловители элементарных частиц. При этом проводились их запланированные и внеплановые запуски с перебросом с «Гирлянды», связки энерготурбин, несколько сотен гигаватт дополнительной мощности.

Вполне возможно, что моя надуманная гипотеза могла сыграть со мной злую шутку при непосредственном осмотре самого места предполагаемого гипноизлучения. Но надежды на