вам лучше всего поторопиться, иначе Свен с его норвежским характером не станет придерживать «Эрни» из – за чужой нерасторопности.

Фаллада вышел в коридор не закрыв за собой дверь.

Быстро пытаясь сообразить что к чему, я сразу же выключил инфор и кинулся из помещения вон. Начальника Станции там уже не было.

9

Природа человеческих привычек находить совершенно не соответствующие истинным свойствам предметов ассоциативные названия меня всегда удивляла. Так глайдер, которым нас с Бертом доставили на Станцию прозвали «Лошадкой». Стоило ли больших трудов искать причину тому находя её в самой сути использования аппарата. Но вот действительное названия глубинного мезоскафа вызывала у меня однозначное недоумение. Полное его имя было, как на мой неизбалованный вкус, немногим более привлекательным, чем у глайдера, созвучное испано – мексиканским мотивам: «Эрнесто». И как оказывалось имело отношение не только к конкретному человеку, но и его личному творчеству, в котором некий старик был связан с морской стихией. Подобная щепетильность могла, будто бы, как – то характеризовать персонал «Медузы». Ведь схожими привычками грешили очень многие работники Экстерра, в особенности пилоты и флаинг – драйверы, награждавшие свои машины и космосуда ласкательными именами. Но тут я ошибся – скаф находился на балансе Станции с самого начала основания и изощренное прозвище получил от первых вахтенных работников.

Относительно глайдера «Эрни» оказался более вместительным и комфортным транспортом, способным долгое время находиться в открытой воде. К тому же он прекрасно справлялся с функциями декомпрессионной камеры постепенно погружаясь и поднимаясь на поверхность. Так что нам со Свеном стоило попутно прождать утомительное всплытие прежде, чем наступит долгожданное время добраться до крошечного архипелага островов на берег которого, выбросился Монах.

Для меня всё ещё оставалось непонятностью перетекающей в особую, надуманную интригу, всё то, что было связано с смертью этого афалина. Зачем стоило Фалладе, понимавшим и признававшим свою явную ложь и намеренность, инсценировать вновь суицид Монаха? Но как тогда стоит принимать слова Роллана Гери о уже произошедшем загоне дельфина касатками? Где же находилась действительная правда, а что оказывалось произвольными и спонтанными измышлениями людей, было ещё довольно неясно.

На удивление Татсон оказался более добродушным в общении, чем все остальные из состава команды «Медузы». Да и нордическая пунктуальность, звучавшая из уст начальника и руководителя станции предостережением, оказалась надуманным комплексом для самого Фаллады. Свен был круглолиц и грузен, но совершенно не обрюзгший, как мне показалось ещё вчера при рассмотрении его фото. Мясистое лицо батинавта было загоревшим и подвижным, хорошо выбритым, в отличии от обросшего окладистой бородкой у Ро. По – видимому, Гери тем самым пытался скрыть свою худощавость и придать себе некую солидность и весомость.

Моё общение с гидронавтом началось лишь в ангаре гидрариума, на небольшом траппе ведущем в кабину «Эрни». Вода мерно хлюпала о края пирсового атриума раздаваясь громким хлопковым эхом в округлом помещении, будто при приливе. Внизу уже светились фонари причальной сигнализации превращая глубинную тьму царившую на этом уровне океана в яркое чётко очерченное пятно. Вбежав на переходник и цепляясь за релинги, чтоб удержать равновесие, я было уже решился с силой колотить в задраенный люк скафа, теряя надежду на то, что норвежец ещё будет тянуть с погружением. Но внезапно открывшаяся дверь буквально чуть не расквасила мне нос.

– Наш новый психолог? – сходу спросил Татсон. Голос у него звучал басовито со спокойной уверенностью. – Видимо Генрих решил вытолкнуть вас на осмотр, вместо себя. Обследуете, дадите объективное заключение произошедшему. Так сказать, свежим взглядом.

– Наверное… – пропуская его мимо себя мне пришлось прижаться посильней к поручням. – Я Макс, ксеноэколог. Прибыл на станцию два дня назад. Ро любезно отработал роль паромщика подбросив меня с «Земли» на своей «Лошадке».

– Ясно. – Свен добродушно засмеялся и прошёл в глубь ангара. Издали его голос звучал громогласно. – Мне повезло, что пришлось задержался. Необходимо было заглянуть в лабораторию и захватить набор для проб с реактивами. С сегодняшнего дня это станет теперь вашей работой возиться с НД. Мы их зовём чуть попроще – «призраки бездны» или сирены. Ещё ни разу не видели?

– Да как – то не доводилось, – я стоял на трапе наблюдая, как Свен взяв вещевые кейсы нёс их на скаф. – А почему именно «сирены»?

– Когда нейтринные связи дубля начинают распадаться на уровне ультразвука появляется странный шум, еле уловимый и весьма неприятный, как по – мне. Что – то сродни стону, ну или вою. От того и название.

– Довольно дельно, – ответил я.

– Теперь вот насмотритесь и наслушаетесь. Элен с Филиппом только руки потрут от удовольствия. Ведь до сих пор это была их работа возиться с НД. А Генрих вообще открещивался от них. – Татсон подойдя вплотную кивнул на открытый вход: – Ну что, идём?

Его непосредственность и прямота меня сбивала с обычного настроя, который начал преобладать во мне после общения с некоторыми представителями контингента Станции. Скрытность, угрюмость и отстранённость по отношению к прибывшему гостю было явной психологической реакцией защиты в наивной попытке сохранить некую живописность застывшей картины реальности, готовой расплыться при минимальном чужом вмешательстве. Со Свеном всё оказывалось как – то по – иному, нормально и естественно.

– Спускайтесь вниз и устраивайтесь на месте борт – инженера. Будите следить за глубиной – всплывать придётся долго. Да, и осторожней там в переходе, там не убрано…

Перебирая поручни траппа, я осторожно и неумело ставил ноги стараясь не поскользнуться. На нижней палубе, вытянутой узким зевом прямо к прозрачному колпаку водителя с единственным ложемент – местом по центру, валялись в сплошном беспорядке несколько металлических ящиков и картонных коробок. Тут же, домиком стоял раскрытый кейс, под которым виднелись несколько пустых пробирок, тампоны из ваты и открытая пивная банка.

– Не слишком обращайте внимания, – Татсон оттолкнул назад боковое кресло перед пультом корда, предназначавшееся, видимо, для меня и прошёл вперёд. – Это ещё в прошлый раз в спешке забыли прибрать. График у каждого свой, а времени не хватает.

С отдохновением упав в водительское кресло он удовлетворённо заурчал и повернувшись посмотрел на меня. Лицо его озаряла детская открытая улыбка.

– Простите, Свен, я совсем не предполагал, что отправлюсь на освидетельствование… призраков. Вернее, наоборот, Фаллада сказал мне о гибели одного из афалинов. Разве он не сказал вами о данных с орбитальных наблюдателей?

– По – моему, всё довольно очевидно, раз мы с вами здесь.

– Тогда, почему вы говорите о каких – то непонятных «призраках»?

Моё удивление ничуть не смутило его. Татсон добродушно улыбнулся.

– Если б это произошло во второй