– Ты уверена, что тебе нужно, чтобы я тащился туда с тобой?

– Ну конечно. Джереми наверняка так же сильно хочет увидеть тебя, как меня. А если он… ну, ты понимаешь… искалечен или еще что… в общем, в таком случае я бы предпочла, чтобы ты был рядом.

– Хорошо, – ответил он. – Я пойду с тобой.

– И к нам обязательно загляни, как только повидаешься с отцом. Я уверена, что все по тебе соскучились.

– Как у твоих дела?

– Я не была дома с Рождества, но, насколько понимаю из маминых писем, Па постоянно взвинчен, потому что приходится жить в такой тесноте. Как будто одно крыло Фарли – это теснота, – усмехнулась она. – Еще он злится, что слишком стар, чтобы исполнить свой долг перед родиной, как он это называет. Записался в отряд местной самообороны, но, подозреваю, постоянно играет им на нервах, пытаясь всеми командовать. Ма просто спокойно живет себе, как обычно, ни на что не обращая внимания. Ливви устроила на верхнем этаже детскую для Чарли. Она пополнела и теперь выглядит как настоящая мать семейства.

– Что слышно о Марго?

– Давно уже никаких новостей, – помрачнела Памела. – Мы все страшно беспокоимся. Хочется надеяться, что она просто где-то затаилась со своим французским графом, но о том, что происходит во Франции, рассказывают ужасные вещи.

– А младшие все еще дома? Или Дайдо нашла работу?

– Дайдо бы и рада, но Па говорит, что в девятнадцать еще рано уезжать от родителей. Она просто лопается от раздражения. Ты же ее знаешь – она не из тех девушек, что смирно сидят дома и играют на рояле. Я ее, пожалуй, понимаю. Ужасно несправедливо, что ей не довелось выезжать в свет. Ни танцев, ни знакомств с подходящими молодыми людьми. Когда я с ней виделась в последний раз, она намеревалась сбежать из дома и поступить на завод.

– Я уверен, она могла бы найти себе занятие и без таких крайностей, – заметил Бен. – А там, где служишь ты, для нее нет местечка? Ведь секретарей вечно не хватает. Она могла бы жить вместе с тобой.

– Увы, я делю комнату с подругой, – ответила Памела. – А как насчет твоего министерства? Ты не мог бы устроить ее туда? Будь у нее работа, она вполне могла бы ездить каждый день в Лондон. Возможно, Па не стал бы возражать.

– Беда в том, что мы работаем посменно. Ночью поезда не ходят, да и твой отец едва ли выпустит ее на улицу во время затемнения. Даже я с трудом справляюсь, а ведь мне нужно лишь дойти до ближайшей станции метро.

Памела скривилась:

– Ох, понимаю. У нас тоже смены. Очень трудно, правда? Организм никак не привыкнет к ночным дежурствам, я не высыпаюсь и чувствую себя ужасно.

– Полностью согласен, – кивнул Бен. – Собственно, потому мне и повезло получить этот отпуск. Начальство заключило, что я перетрудился.

Одна из пожилых пассажирок у окна громко фыркнула.

– Перетрудился он, ишь ты! – презрительно процедила она, буравя Бена взглядом. – Повоевали бы вы в пустыне, как мой внук. Он Роммеля бьет, так-то! А не протирает штаны в удобном кабинете в Лондоне.

– Довольно, Тесси. – Вторая женщина примирительно накрыла руку подруги ладонью, взглянула на Бена с Памелой и пояснила: – Понимаете, она еще не оправилась от потрясения. Ее сына только что призвали в армию, а ему уже тридцать девять. И это ее единственный ребенок.

– Мне очень жаль, – начал было Бен, – но…

– Мистер Крессвелл пострадал в авиакатастрофе, – возмущенно перебила Памела. – Бен, покажи им ногу.

Первая женщина покраснела до ушей.

– Прошу прощения. Я как-то не подумала. Я сама не своя. Из-за этой войны все на нервах.

В купе повисла неловкая тишина.

– Там, где я работаю, ребятам тоже достается, – негромко сказала Бену Памела. – Это так несправедливо. Не всем же стрелять. Для победы нужен крепкий тыл.

– Иногда меня так и подмывает купить себе военную форму, – признался он. – Тогда все стало бы проще.

– Пока патруль не захочет проверить твои жетоны и не окажется, что у тебя их нет.

Жетоны, подумал Бен. А ведь того парашютиста раскрыли бы при первой же встрече с военной полицией, когда патруль спросил бы его личный номер. Выходит, идти ему точно было недалеко. Макс Найт прав. Шпиону предстояло связаться с кем-то поблизости.

В Севеноксе они пересели на пригородный поезд и проехали одну станцию, до Хильденборо.

– Теперь так далеко идти до дома, – заметил Бен. – Жаль, что поезда перестали останавливаться на полустанке у Фарли.

– Не будут же поезда в войну останавливаться ради нас одних, – рассмеялась Памела. – В нынешние времена то, что ты аристократ, ничего не значит, и это вполне справедливо. Внезапно мы все стали равны.

– Тебя кто-нибудь встречает? – Бег огляделся в поисках автомобиля.

Памела покачала головой.

– Я не сказала, что приезжаю. Хотелось сделать сюрприз. Приятно порой получать сюрпризы, правда? Тем более сейчас.

– Я тоже не сообщил отцу, что еду. Сможешь пройти пару миль с чемоданом? Если хочешь, я сам его понесу.

– Тебе и своей сумки вполне достаточно, – отмахнулась Памела. – Я справлюсь. Там, где я работаю, приходится довольно далеко ездить на велосипеде. Дивная погода, не так ли? Загородная прогулка сейчас – то, что доктор прописал.

– Да уж, приятно снова подышать свежим воздухом, – согласился Бен, и они зашагали по обрамленной зелеными изгородями дороге. – В Лондоне постоянно дым и пыль столбом после бомбардировок.

– Мне в этом смысле повезло. Я живу за городом, вокруг поля, деревья.

– Где именно?

– Около часу езды к северу от Лондона. Мы занимаем большой особняк, но он далеко не такой красивый, как Фарли.

– Некоторых наших ребят иногда посылают в Бленхеймский дворец.

– Ого. Большинство из них, наверное, такой роскоши в глаза не видывало.

– Насколько я слышал, условия там не особо комфортные, – рассмеялся Бен. – Говорят, дом разгородили на кошмарные фанерные клетушки, отопления нет, а верхний этаж оккупировали летучие мыши.

– Какая прелесть, – улыбнулась Памела, переводя взгляд на Бена, и глаза их на мгновение встретились. Какие у него красивые глаза, неожиданно для себя подумала она. Глубокие, сине-зеленые, точно океан. Странно, что она никогда прежде этого не замечала. – Я так рада снова тебя видеть, – призналась она. – Ты не меняешься. Мой милый старый добрый Бен, надежный как скала. На тебя всегда можно положиться.

– Старый добрый Бен. Да, это точно про меня, – ответил он и тут же пожалел о своем сарказме. – Но что правда, то правда: ты всегда можешь на меня положиться.

Памела взяла его за руку. Так они и шли, бок о бок, в молчании, а над лугами взлетали с песней жаворонки, сладко пахло яблоневым цветом.