– Что за головастик?

– Грузовичок какой-то. «Тойота». Твою мать, он чуть не сбил гибэдэдэшника!!!

– Черный крест на Энергетиков свернул!!! – заорал Игорь.

– Да!!! Это точно он! Не стрелять!!!

– Твою мать, кто палит???

– Это в воздух. ГИБДД же не предупредили толком!!!

– Миля, меня гаишники тормозят, что делать?

– Чингиз, потом разберемся, не останавливайся! Туман уже их лечит.

– Пусть быстрей лечит. У меня тут стрельба. Отвечать?

– Я тебе отвечу!!!

– Понял… Иду следом за головастиком.

– Всем в районе площади, – раздался голос Тумана, – говорю сразу в обе рации. Объект – грузовик «тойота» белого цвета… Остальные машины не останавливать и не преследовать!!!

– Какой-то идиот в меня угодил…

– Ранен?

– Нет, в машину попал. Слышал звук попадания в районе левого заднего…

– Отставить!!! Не засорять эфир, – заорал кто-то незнакомый.

– Пошел в жопу!!!

– Это кто там такой умный?

– Прекратите базар!!! Головастик свернул с трассы!

– Что за хрень!!! У него что, реактивный двигатель?

– Да без головы кто-то едет…

– Куда с трассы? Куда он делся? Дербент, где сейчас крест?

– ТЭЦ-3!

– На ТЭЦ-3 нет никого!!!

– Я соту имею в виду! В пределах этой соты!!! Влево, в Затон, судя по всему, уходит.

– Ну, оттуда еще никто живым не уходил!

– Вижу объект.

– Я и сам вижу…

– Какого хрена менты навстречу??? Обкурились?

– Чингиз, пропусти машину с операми!!!

– Не доверяешь, Миля?

– Наоборот. Они пусть звездочки себе зарабатывают, а ты сзади подстрахуешь. Не стрелять!!! Не калечить!

– Понял…

– Малина, остановись, не успеваешь. Паркуйся, жди указаний. Ты не по этим делам.

– Почему менты стреляют, кто приказал?

– Откуда я знаю, кто приказал! Туман, в чем дело???

– Прекратить стрельбу! В машине, возможно, ребенок!!!

– Всем прекратить!!!

– Менты обогнать не могут, он виляет… Не дает пройти вперед.

– Туман, в Затоне есть менты? Хоть какие-нибудь? Навстречу бы…

– В Затоне жизни вообще нет. Забудьте…

– А куда ж они тогда едут???

– Они не едут, они бегут…

– Твою мать, кто там философствует??? Не засоряйте эфир!!!

– Гиря, Дербент!!! Сворачивайтесь, и сюда. Дербент, не отключай компьютер, на всякий случай!!!

– Понял…

– Есть!!! Подрезали!!! Пошел по обочине… Сейчас возьмут!

– Чингиз, не подходи близко, смотри внимательно, чтобы никто не смылся!!!

– Пошел, пошел, пошел!!!

– Что там?

Треск, шорох, крики…

– Что там, я спрашиваю???

– Да все, в общем… Взяли.

– Все целы? Объект жив?

– Да их даже двое… Пьяные в говно…

– Какого хрена!!! Сказал бить!!!

– Ну, помяли немного… Лежат…

– Телефон нашли?

Хрусткая тишина.

– Нашли, спрашиваю??? Да что там, идиоты кругом??? Дербент, крест есть? Дербент!

– Есть. Стоит на месте, мигает. Мы уже скоро будем…

– Ну???

– Нашли!!! В кузове!!! Моторола!.. Миля, он подкинул его!

Утром я проснулся от ощущения пустоты. Просто открыл глаза и понял, что делать нечего по крайней мере несколько часов. Это не напрягало, не томило и не мучило. Просто как-то поднадоело. Жизнь рантье, если уж говорить откровенно, не имеет смысла. Паразитизм все-таки. Кто-то работает, а ты спишь. Кто-то голодает, а ты сорта кофе выбираешь. Рантье… Слово красивое, вычурное. Оно даже как будто не из мира денег, а из мира природы, например. Словно вид райской птицы или название бухты. Синяя такая бухточка, безоблачная, где сонные пальмы раскинули свои листья прямо над червонными пляжами.

Я тут же их увидел – эти пальмы – и улыбнулся. Настроение у меня почти всегда ровное. Пятьдесят градусов.

Эту шкалу я придумал давно. Так сказать, для внутреннего пользования. Большинство ошибок в раннем детстве я совершил, когда моя эмоциональная температура была близка к девяноста. А так жить вообще нельзя.

Некомфортно.

Ноль – это мертвый человек, и это понятно.

Десять – спящий без сновидений человек. Он от мертвого отличается только тем, что может встать.

Двадцать – эротический сон или ночной кошмар. В этом состоянии можно внезапно подскочить, ничего не соображая. У меня бывает, но редко.

Тридцать – утро. Завтрак. Просмотр утренней газеты. Загорание на том же, например, червонном пляже. Тупое времяпровождение типа грызни семечек. Просмотр сериала про несчастную женскую долю. Монотонная работа. Конвейер.

Сорок – конвейер ломается. Другими словами, обыденное и даже где-то запрограммированное выбивание из колеи. Страшного нет ничего, и об этом все знают. Но уже нет безразличия. Легкое любопытство. Зевающий интерес. Вздрагивание от укуса насекомого. Просто жарко. Просто холодно. Решаемы все проблемы, да их, по сути, и нет.

Пятьдесят. Середина дня. Середина жизни. Середина смысла. Еще нет застилающей глаза кровавой пелены – только соколиное зрение. Еще нет бега – есть только быстрая энергичная походка гепарда перед началом атаки. Еще нет звона в ушах – только шелест листьев, голоса, эхо, прекрасно различимые звуки жизни. При этих пятидесяти градусах у тебя чудное обоняние, и ты превосходно чувствуешь насечки на рукоятке пистолета. Весь мир у твоих ног. Потому что ты перед прыжком. А он, мир, этого не знает. Метрономный пульс, похожий на размеренный прибой. Нет ни горя, ни радости, ни злости, ни сожаления, ни тоски, ни ощущения счастья – да и не нужно никакого ощущения счастья, баловство все это… Ты дышишь ровно, спокойно, предсказуемо и всегда готов к отражению чего угодно и к нападению на кого или на что угодно. Мои законные пятьдесят эмоциональных градусов.

Шестьдесят – начало атаки. Гепард несется, набирая скорость. Первый страшный кадр в фильме ужасов. Первый удар в драке. Первый протест, первые метры спринтера, первый мяч в футбольном чемпионате, еще ничего не решающий, но уже ценный.

Семьдесят – взрыв, которого ты хотел. Пуля, точно попадающая в цель. Перестук копыт, летящие волосы, хлещущие по лицу ветки, кровоточащая быстрота. Вырванный с болью поцелуй. Запланированный страх. Задуманная боль. Еще есть слово «назад».