Разве можно перемещаться на территорию дворца порталом?!

Оу. Не на территорию дворца. Мы вышли на мощеной мостовой, где нас ждали три ландо в цветах рода Мор.

– Они полностью самоходны? – удивилась я, не видя лошадей.

Из-за крайнего справа ландо вышли трое молодых лисов в ливрее рода Мор. На темном, гранитно-сером сукне вилась туманная вязь – какой глава, такой и герб. Двуликие не захотели присваивать своим родам и кланам «постоянные картинки».

– Полностью, – кивнул магистр, – во внутреннем кольце столицы запрещено запрягать лошадей. Навоз оскорбляет благородных лордов и леди.

Я нахмурилась:

– А городские службы? Кучки, м-м-м, лошадиных отходов исчезали быстрее, чем остывали. Ради этого раз в неделю зачаровывалась вся мостовая. Больше того, чары были так хороши, что даже внешнему кольцу частично хватало.

Магистр развел руками:

– Король приказал, остальные подчинились.

Аль хлюпнула носом:

– А моя Птичка? Что с ней?

– Она в леваде, – мягко ответил Кайр, – ее выездкой занимается Рейн.

Успокоенная Альбирея поинтересовалась, как мы будем размещаться. И оказалось, что в первом ландо поедем мы с Кайром, во втором лисята с гувернанткой, а остальные в третьем ландо.

– Почему мама не может поехать с вами? – обвиняюще спросил Лиам.

– Потому что это будет равно признанию ее любовницей, – спокойно ответил магистр. – Объяснить, почему она не может поехать с вами?

– Нет, – неохотно буркнул Лиам.

И, когда мы уже устроились в нежно-голубом салоне ландо, я тихо спросила:

– А почему?

– Потому что с детьми путешествует только наемный персонал. А вот в отдельном ландо могут перемещаться как младшие родичи, так и наемные работники. Это наши заморочки.

– Интересно. – Я прикусила губу. – Ой!

Когда под ногами зарокотал маго-мотор, я не сдержала возгласа, и магистр, нагнувшись ко мне, накрыл мою ладонь своей.

– Все хорошо, мои ландо проходят проверку в мастерской каждые полгода.

Удивительно, но самоходные ландо трясло не так сильно, как те, в которые запрягали лошадей.

– Тут особые колеса, – улыбнулся магистр. – Признаюсь честно, я был одним из первых, кто приобрел ландо нового типа. Кстати, оно может перемещаться не только по земле, но и по воздуху. Наземно-воздушное транспортное средство.

Когда поднялся ветер, над нами загорелось защитное поле.

– Все продумано.

– До мелочей. – Поле потемнело, скрывая окружающий мир. – Над этим проектом работал очень и очень талантливый артефактор. И сейчас многие кусают локти: никто не протянул ему кошелек помощи.

– Никто?

– Никто, кроме рода Мор, – недобрая улыбка тронула губы магистра, – мои дети ценны еще и этим. Завод построен на моей земле и за мои деньги.

– А сам артефактор...

– Нил живет не в нашем мире, – покачал головой Кайр, – в том смысле, что его абсолютно не интересует практическая сторона процесса. Мои лисы следят за тем, чтобы ел, мылся и хоть немного отдыхал. Его счет имеет едва ли не больше нулей, чем мой, но... Если он на что и тратит деньги, то только на новые материалы.

– Странно, что еще никто не начал кампанию по "освобождению" несчастного артефактора. – Я покачала головой. – Прибрать такого человека к рукам...

– Пытались, но я подписал с Нилом кабальный договор именно на этот случай, – серьезно ответил Мор. – Правда, с моей смертью договор расторгается, но об этом мало кто знает.

– Мало кто – это кто?

– Раньше я, теперь ты. – Он легко пожал плечами и тронул завиток на боковине ландо.

Защита посветлела, а я, ошеломленная свалившимся на меня доверием, выдохнула:

– Я бы предпочла не знать.

– И считать меня чудовищем, наживающимся на "несчастном артефакторе"?

– Я бы так не подумала, – буркнула я.

– Поначалу – да, но после... Если послушать гуляющие по дворцу сплетни, так я держу его едва ли не на привязи. Разве такая аналогия не покоробила бы тебя?

Кивнув, я признала, что он прав.

– Держись, – посоветовал Кайр, и ландо, качнувшись, начало набирать высоту. – Так будет и быстрее, и эффектнее.

Я с трудом подавила улыбку. Кажется, магистр страшно гордится своими самоходными ландо. И это при том, что…

– Что это? – Сощурившись, я пыталась рассмотреть странную фигуру, что скользила меж облаков.

Кайр проследил за моим взглядом и хмыкнул:

– Дракон летит, а в лапах держит большую позолоченную клетку-беседку. Может, видела такие? Как птичья клетка, только под размер человека.

– Н-нет, – я оторопело моргнула, – а зачем такая клетка?

– Для избранницы, конечно, – буднично пояснил магистр.

А я, признаться, искренне посочувствовала драконьим избранницам.

– Раньше мне не доводилось наблюдать подобное. – Я никак не могла отвести взгляд от темной громады, приблизившейся к нам.

– Раньше драконы редко покидали свой материк, – равнодушно пожал плечами Кайр и поспешно добавил: – Где-то тут я должен уточнить, что драконья избранница все же может покидать свою переноску?

– Переноску? Как у домашнего любимца. – Я покачала головой.

– Из драконьих чешуек, добровольно отданных, собраны самые лучшие доспехи прошлого. Сейчас их, кстати, тоже используют: они держат удар таранного проклятья.

– А разве внутри все не превращается в кашу? – нахмурилась я.

Кайрнех чуть смутился:

– Ну, если боец молод и неопытен и не укрепит себя дополнительно магией, то да… Но кто даст такую редкость молодому и неопытному бойцу?

– Кто вообще снимет такую редкость со статуи в музее Древней Магии?

Магистр рассмеялся и, когда ландо пошло на снижение, прошептал:

– А кто сказал, что на статуях в музее настоящие доспехи? Там уже давно крашеные слюдяные пластинки.

– У костяной виверны фальшивые клыки, а доспехи…

– У костяной виверны фальшивые клыки?!

– Один-один, – хмыкнула я. – Интересно, в музее Древней Магии хоть что-то настоящее есть?

Кайр только вздохнул и развел руками:

– После новостей о клыках – даже не представляю. Я думал, что хотя бы это сохранено.

– Ты представляешь, в скольких зельях участвуют оные клыки? Их, конечно, иногда находят вместе со скелетами, но, – я вздохнула и покачала головой, – на черном рынке за один клык платят от тысячи до полутора тысяч полновесных монет.

– Зачем?! – поразился магистр теней. –Нне припомню ни одного достойного состава!

– Ты мужчина, – фыркнула я, – а клыки идут в единственное омолаживающее зелье, которое, во-первых,