Гляжу на него с подозрением, тревожно от таких перемен.

– С чего вдруг? – поджимаю губы и пытаюсь выдернуть свою руку, но его хватка железная, не дает мне маневра для движения.

– Я был груб, признаю, – поворачивает меня насильно лицом к себе, цедит слова сквозь зубы, словно пересиливает себя, – считай это моим извинением. Принимаешь?

Ему эти слова о прощении стоили колоссальных усилий, вон как его корежит, будто к земле пригибает тяжестью, оттого такой момент должен иметь ценность, вот только…Какое мне до этого дела? Это не тот мужчина, которому я что-то должна. Это тот, кто требует многого от меня, не давая ничего взамен, лишь отбирая свободу, волю, а в будущем…моего ребенка.

– Да, – отвечаю холодно, глядя в его бездушные глаза.

Почти не соврала. Я и не держала на него обиду. То было совсем другое чувство, основанное на неприязни и оттенках ненависти. Обижаются только на тех, кого любят и ценят, он же для меня – чужой мужчина, не стоящий моего внимания.

– Пойдем, купим чего-нибудь вкусненького, – держит меня за талию, не позволяя идти вдали.

Мне хочется, чтобы между нами были километры, но мы движемся кожа к коже. По ней пробегают мурашки, каждая мышца тела напряжена. Сглатываю, когда передо мной оказывается витрина, за которой множество видов пирожных. Облизываю непроизвольно губы, представляя, какая на вкус кремовая начинка вон той красоты.

– Упакуйте нам вон тех штук шесть, – четко отслеживает мой голодный взгляд Галаев и в приказном тоне обращается к продавщице, – и по паре этих и вон тех.

Та почему-то все время молчит, даже не здоровается, но мне ввиду моих собственных переживаний невдомек, что не так. И только когда поднимаю голову, ловлю ее взгляд, направленный на мужчину. А там тоска, злость и безнадега. Оу, да это вторая встреченная мною бывшая?

– Что-нибудь еще? – скалится, обнажая острые зубы.

Вот только не смотрит на меня с агрессией, обычно свойственной бывшим пассиям. В глубине ее глаз скорее жалость, усилившаяся после взора на мой живот.

– Нет, – качаю головой.

У меня полностью испортилось настроение. И даже скорое поедание вкусностей не поднимает мне его обратно. Отворачиваюсь, жду, когда он заберет упакованный продукт.

– Что опять не так? – рычит, когда мы выходим из кондитерской.

Вот и кончилось время галантного Шамиля Галаева, и снова передо мной криминальный авторитет, не терпящий чужие капризы.

– Очередная бывшая? – улыбаюсь спокойно, не проявляя ни язвительности, ни злости.

Просто все это настолько меня выматывает, что в моем положении может быть более разрушительным, чем в любой другой ситуации.

– А я по-твоему должен был монахом жить? – холодно отвечает, взгляд цепкий и темный, пробирает холодом и стужей до костей.

– Меня это не касается, – фыркаю, презрительно морща нос.

Даже самой себе не готова признаться, что меня это задевает, даже сильнее, чем мне бы того хотелось. И каждая смотрит на него с такой надеждой и тоской, что невольно закрадывается мысль – неужели только со мной он настолько жесток, проявляя все темные грани своего характера? Или же эти женщины – просто мазохистки?

– Сама себя обманываешь, кукла, – усмехается вдруг беззлобно мужчина, а затем неожиданно наклоняется и шепчет мне жарко в ухо, – но ты узнаешь, что их во мне так привлекает. Очень скоро…

И это прямое обещание посылает импульсы по моему разгоряченному телу, током проходясь по нервной возбужденной системе. Мы стоим возле машины, не спеша садиться внутрь. Пакет мужчина передал водителю, а ладонью оперся о пассажирскую дверь, так что открыть ее при всем желании мне не удастся.

– Но сначала ты подпишешь договор, девочка, – поглаживает меня по спине, тут же рассеивая все очарование момента.

– Нет, – упрямо качаю головой, не позволяя собой помыкать и заставать врасплох.

– Я умею делать хорошо и быть добрым, – носом касается моего виска, а затем зарывается в пышную гриву моих волос.

И так это интимно, что меня словно подбрасывает вверх, настолько неожиданна такая перемена. От угроз к соблазнению.

– Так что лови момент, пока я иду тебе на встречу, – говорит ласково, но я не обманываюсь его тоном ни на секунду.

И его рука, сжимающая мою шею, тому подтверждение. Мужская ладонь не душит, но крепко обхватывает, намекая, что стоит ему лишь чуточку сильнее сжать, как он легко может переломить меня пополам. От страха трясутся поджилки, но я продолжаю упрямо смотреть ему в глаза.

– Садись, – говорит бесстрастным тоном и отходит, открывает дверь, словно ничего только что между нами не происходило, – даю тебе время до родов. Сейчас спишу твой отказ на действие гормонов, но как только родишь, ничего не будет оправдывать твое непомерное упрямство.

Сажусь в салон с чувством облегчения, что пока что меня оставляют в покое, но тревожный звоночек в голове не дремлет. Намекает: беги, Эльвира, пока можешь, ведь после будет поздно.

Глава 13

Следующие дни проходят для меня в тумане, словно я каждую секунду сижу на пороховой бочке, которая вот-вот рванет. На удивление, наступило затишье, даже Хаят совершенно не лезет ко мне со своими советами. Вот только ходят все немного озабоченные. А в один из дней в дом приходит гость. Незваный, как я понимаю по атмосфере дома. Любопытство гложет, так что я подхожу к лестнице, ведомая мужскими голосами.

– Нужно выбрать точную дату, Шамиль, – говорит раздраженный мужской голос.

– К чему спешка? – таким же тоном отвечает Галаев.

Пауза. Напряженная тишина. Даже здесь улавливаю импульсы нервозности между собеседниками.

– Фархат нервничает, – будто нехотя говорит гость, чей голос я слышу впервые, – Мадина – его любимая дочь, так что ему нужны гарантии, все же в уважаемую семью ее женой отдаёт.

– Отец, – стонет мужчина, казалось, нервничая из-за этого разговора.

Я ахаю, отступая на шаг назад. Неужели нас посетил сам Галаев-старший собственной персоной? Сглатываю, прижимая руки к груди. Наслышавшись шепотков невольных обитателей дома, опасающихся этого мужчину, желания встретиться с ним лицом к лицу нет.

– Скажи, что я ошибаюсь, сын, – надсадный мужской голос с нотками недовольства, – и ты не собираешься испортить наши отношения с кланом Фархата?

Я не вижу говоривших, но мне даже с этого места мерещится, как Шамиль знакомым движением пальцев трет брови, разглаживая складки на лбу.

– Нет, – следует через минуту короткий ответ.

Стою, затаив дыхание, и прислушиваюсь к их разговору. Это ближайшее будущее скоро повлияет на мою жизнь в случае, если мне не удастся ничего предпринять, так что стоит держать ухо востро.

– Вот и правильно, – тон у главы рода Галаевых довольный и полон