сын, – хлопает меня по плечу и присаживается, – не буду ходить вокруг да около, сразу к делу.

– Я слушаю, – скрещиваю ладони на столе, жду.

– Я заезжал только что к тебе домой, – мужчина прокашливается, сверлит меня взглядом.

Стискиваю зубы, выдыхаю, понимая, кого он увидел там. Но молчу, думая, как сейчас разрулить эту двусмысленную ситуацию. Наш разговор прерывается секретарём. Пока она сноровисто расставляет чашки, мы молча сверлим друг друга взглядами. Отец ждет, пока подчиненная уйдет, и открывает рот только после хлопка двери.

– Что за девушка у тебя проживает? Да еще и беременная?

Вот он, самый сложный момент. Прикрываю глаза и взъерошиваю волосы на затылке. Хрущу шеей, а сам собираюсь с мыслями, не зная, как преподнести новость отцу.

– Это моя проблема, отец, я ее решу сам, – стискиваю кулаки, встречаясь с ним взглядом.

Он пытливо глядит на меня, пытается надавить морально, но я уже давно не юнец, которого можно было брать за шкирку, как кота. Хотя строптивым я был с рождения, так что ему не привыкать встречать мой насупленный взгляд из-под бровей.

– От тебя? – только спрашивает лаконично, сделав свои выводы.

– Да, – признаюсь, как на духу, пока что не ощущая, что скоро стану отцом.

Внутри ничего не трогает при мыслях о ребенке. Раньше я о них особо не задумывался, а тут меня неожиданно поставили перед фактом. Даже времени морально подготовиться нет, роды уже на подходе.

– Это не должно выйти из семьи, – наклоняется и цедит сквозь зубы Саид, челюсти его напряжены, – Фархат – уважаемый человек, мой друг, он не потерпит такого неуважения, тем более в преддверии брака. Ты же помнишь о своей невесте Мадине, сынок?

Отец прав, и я знал это с самого начала, но сейчас все равно еле сдерживаю себя, чтобы не психануть. Вся эта галиматья с договорным браком – результат моей рассеянности и невнимательности. Ошибка, которую теперь не повернуть вспять. Чувствую себя заложником нескольких ситуаций.

– Помню, – киваю, откидываюсь на спинку кресла и выдыхаю.

– Насчет ребенка не беспокойся, мы с матерью заберём, сами воспитаем, а с девушкой разберись, деньги ей предложи, – смотрит на меня с намёком, – не мне тебя учить, как поступать в таком случае, Шамиль. Ты мужик взрослый, от проблем избавляться без последствий умеешь.

Мужчина встает, поправляет свой пиджак, проверяет время на часах.

– Это не должно стать камнем преткновения, брак – уже решенный вопрос, не подведи меня! – непреклонен в этом вопросе.

Он уходит, а я остаюсь сидеть, погруженный в свои мысли. Прерывает меня стук в дверь.

– Шамиль Саидович, – знакомое лицо какой-то девчонки, вроде из юридического отдела, – Владимир Леонидович передал документы, можно войти?

– Проходите, – подзываю к себе и пролистываю новый договор.

Что ж, с отцом проблема частично отпала. С ребенком, впрочем, тоже. Он прав, лучше родителей моего сына никто не воспитает.

На следующий день я встаю пораньше, как по будильнику. Хотя ни того, ни телефона у меня нет. Отобрали все в первый же день, гады. На часах шесть тридцать утра, так что у меня есть полчаса, чтобы собраться с мыслями, прежде чем зайдет Хаят и позовет меня к завтраку. Питательному, полезному, но очень скудному. Такое ощущение, что я ей чем-то насолила. Нет, ни словами, ни мимикой она этого не показывает, ведет себя предупредительно и вроде как с почтением, но я чувствую, что ей мое пребывание в этом доме, как по горлу ножом. Больно, неприятно и раздражающе.

– И чем мы ей не угодили? – задаю малышу риторический вопрос.

Умываюсь, одеваюсь и спускаюсь вниз сама, не дожидаясь, когда придет эта женщина. А завтрак меня совсем не радует. Овсяная каша и чай с чабрецом. Ненавижу этот вкус.

– Я же говорила, что такой не люблю, – еле сдерживая недовольство, говорю сидящей напротив Хаят, которая поглощает омлет, дразня меня умопомрачительными запахами.

Облизываюсь на лежащую перед ней клубнику, которую мне почему-то тоже нельзя. Боже, скорее бы уже свалить из этого тюремного дома.

– Да? Мне казалось, это Ваш любимый, – приподнимает она бровь, затем подзывает к себе девушку, – принесите обычный черный чай.

– И лимон, – добавляю я, настаивая на своем.

И так проходит мое каждое утро. Девчонка вопросительно смотрит на женщину, ища одобрения моих слов, отчего я стискиваю челюсть. Кажется, что даже скрип зубов слышен.

– Для плода он вреден, это сильнейший аллерген, так что исключено. Иди, Бота, – кивает помощнице по хозяйству, и та уходит, бросая на меня ехидный взгляд.

Уверена, там было еще и злорадство, но все было настолько мимолетно, что определить точно я не могу.

– Любите клубнику? – спрашиваю невинным голосом, вяло ковыряюсь ложкой в противной каше.

– Снижает давление, очищает организм – польза для моего организма очевидна, – пожимает плечами, отвечая на мой вопрос, и закидывает в рот очередной плод.

– Да, – перевожу на нее взгляд, пялюсь пристально и с намёком, – самое то для беременных, не правда ли?

Приподнимаю бровь, вроде как не наезжаю, а просто интересуюсь. Раздается звон вилки, женщина вздыхает, а затем потирает переносицу, будто ей в тягость находиться в моем обществе.

– Клубника – высокоаллергенный фрукт, может спровоцировать у ребенка развитие диатеза.

Раздаются шаги, к столу подходит девушка, наливает чай в чашечку и ставит передо мной чайник. Отходит к стене.

– Многие считают, что она полезна при беременности, – улыбаюсь, делая глоток горячего напитка.

– Чушь, – машет рукой мегера, смотрит на меня исподлобья.

– Что именно? – вдруг звучит голос Шамиля.

Ставлю чашку на стол и отодвигаю тарелку от себя подальше. Завтрак окончен.

– Многие продукты девушкам в положении категорически запрещены, давным-давно доказано, так что спорить с фактами, наслушавшись россказней подружек да всяких деревенщин, несусветная чушь.

Стискиваю кулаки, понимая, что это явный камень в мой огород. Прикусываю язык, ведь аргументировано дать ей отпор не могу, а в таком состоянии только ляпну что-нибудь оскорбительное, и тогда охрану мою точно усилят, или даже лишат возможности выходить на свежий воздух. А это время – мой единственный шанс сбежать.

– Осторожней, Хаят, ты теряешь самообладание, – садится за стол мужчина, и ему тут же наливают чай, – не думаю, что от пары штучек клубники случится что-то непоправимое. Передай мне тарелку, откуда её поставляют, напомни-ка мне?

Галаев ставит фрукты возле себя, берет одну между пальцев и протягивает мне. Пару секунд я сижу и не двигаюсь, а вот после медленно протягиваю руку. Вот только схватиться за плод мне не дают. Мужчина отодвигает ладонь, и я вынужденно отодвигаюсь.

– С Кабаново, село неподалеку, у них там теплица расположена, экология хорошая, так что в качестве