Сразу открылась тайна того короткого грохота: на полу около стола лежало оружие, вернее его массивные части. На вид пулемет. То ли раскуроченный-разобранный намеренно, то ли попавший в крутую переделку – к примеру, под прямое попадание артиллерийского снаряда или авиационной бомбы.

Было еще два изменения в подвале: появился еще один человек, на офицера не похожий, совсем невысокий, в каком-то бомжовом ватнике и драной ушанке, но чистый и бритый, и к запаху табака теперь примешивался запах машинного масла.

- Никита Андреевич… - вдруг солидно обратился к Киту Аркадий Петрович. - Так ведь вас по батюшке?

- Вроде того, - буркнул Кит.

- Ну, и воспитаньице у вас там, в генеральской семейке, - покачал головой Аркадий Петрович. – Такой ответ прямиком с Хитровки…

Он кивнул в сторону разваленного по полу железа:

- Видал такую игрушку, кадет?

- Нет, - честно признался Кит.

- Очень странно… - удивился Аркадий Петрович. – Даже на картинках?

- На картинке видел, - на этот раз честно соврал для пользы дела Кит. – Пулемет. Максим, кажется.

- Отметка неудовлетворительная… - снова с упреком качнул головой Аркадий Петрович. – Хреново учишься кадет. Как воевать будешь?

- А успею? – обозлился Кит.

Аркадий Петрович даже опешил. И посмотрел на полковника.

- Надо же как дерзит старшим этот уникум! – прямо воззвал он к участию. – Как нос задрал, как бравирует талантами.

И повернулся к Киту:

- Ну, тогда доказывай свое право дерзить. Покажи свой талант. Удиви… Вот тебе пулемет «Викерс» британского производства, а нашего уничтожения. Кости пулеметного расчета уже не собрать, кишки от стен и от тротуара не отскрести. А железо – вот оно. Доказывай, что уникум, требуй к себе уважения.

Поглядел Кит на этот военный металлолом – и такая муторная тоска его взяла, хоть топись. «Вот оно, началось!» - подумал он. Прадеда его так достали с требованием ремонта, производства и изобретения оружия, что, наверно, именно от этого всего он озверел и согласился в будущем на «зачистку» всей мировой Истории. Теперь и до него, Никиты Демидова, добрались. Этого и папаня весь год – теперь понятно – больше всего боялся! Начнут с пулемета, а потом, как в Сказке про Золотую Рыбку, начнут клянчить, угрожая, какую-нибудь супер-гипер-нейтронно-мегатронную бомбу!

- Может не получиться… - пробормотал он, придумывая, как бы все-таки слинять с «линии огня». – У меня, когда стресс, не получается.

- Нет, так дело не пойдёт, что бы у тебя там ни было… - покачал головой Аркадий Петрович. - Хоть ячмень, хоть почечуй… Тут такие авансы на тебя развели, столько афиш порасклеили. Всё! Цирк приехал. Все билеты проданы, зал полон народу, аншлаг. Не томи публику. Не зли ее, знай.

Кит глянул искоса на князя Георгия. Тот сидел самой Смерти бледнее, губ на лице, вообще, не видать.

Кит глянул исподлобья на Льва Константиновича. Тот только дирижерским взмахом бровей показал: делать нечего – раз уж попали, так колись, а там видно будет.

Господа офицеры покуривали, сидя на диванах, нога за ногу. Почтенная публика!

Тоска кончилась, началась злость. В кончиках пальцев начало зудеть и колоть. Фокусов захотелось – сейча-а-ас получите!

Кит сделал шаг к раздолбанному пулемету, присел перед ним на корточки… Вон она – искорка-звёздочка, точка сборки – замерцала. Сразу за помятой цилиндрической частью, на скошенной в бок части плоской. Оставалось только…

- Вы бы отошли немного, - сосредоточенно и злорадно предупредил Кит Аркадия Петровича, нависшего над ним с другой стороны пулеметных руин. – А то задеть может.

Тот хмыкнул, но всё же отошел от греха подальше и уселся в «партере» с господами офицерами.

Кит осторожно протянул пальцы к мерцавшей точке сборки… и вдруг впервые в работе с раскуроченными железками ощутил острый запах ржавчины, будто прижался к пулемету носом, а во рту – противный железистый привкус…

Искорка-звездочка вспыхнула – и от нее в стороны маленьким фейерверком разбежались крохотные искорки по всем деталям пулемета. Послышался тонкий, непрерывный электрический треск. В пальцах закололо еще больнее…

От первоначальной искорки вдруг раскатилась в стороны уже не россыпь огоньков, а - сплошное слепящее кольцо. Резко ударило в лицо залпом горячего воздуха… И все детали пулемета – длинный цилиндр с кривым «хвостом», части треноги, еще какая-то мелочь – всё подпрыгнуло, взлетело в воздух чуть не на метр от пола, и закружилось.

Кит обхватил голову руками, чтоб не задело, и отскочил назад, от греха подальше.

Части пулемета вращались с ускорением, будто подхваченные невидимым вихрем. Цилиндр поднялся выше, уже над столом, смахнул бутылку, стоявшую близко к краю. В гуще электрического и воздушного шума бутылка звонко хряскнула и разлетелась брызгами стекла и алкоголя… Тут же завоняло коньяком.

- Лампу убери! – гаркнул во всю глотку Аркадий Петрович.

Тип в ватнике храбро кинулся и спас поставленную на стол лампу. В тот же миг прямо-таки вспышка сверхновой затопила всю комнату. Ослепли все. И только услышали один короткий и основательный стук в пол… и звенящую тишину следом.

Кит знал, что будет, и поэтому закрыл глаза за пару мгновений до вспышки. Он и сквозь веки видел ее, будто ярко-белую стену, освещенную солнцем… И теперь он с веселым злорадством наблюдал, как промаргивается и трясет головами почтенная публика.

Фокус удался! Новенький пулемет «Викерс» гордо стоял там же, где еще полминуты назад валялся грудой металлолома.

Господа офицера повскакали с диванов и кинулись пощупать и убедиться. Капитан поигрался с оружием, пощелкал чем-то.

- Как с завода! – пораженно констатировал он, поднялся с колена и приподнял козырёк фуражки.

- Браво! – давя удивление усмешкой, проговорил один из поручиков и похлопал в ладоши.

Аркадий Петрович оставался как будто совершенно невозмутим… Он стал неторопливо доставать пачку папирос.

Полковник снял фуражку и вытер со лба крупные капли пота, сверкавшие звездами.

- Какой раз вижу, - эффектно, с тихой гордостью солгал он, - а всё равно дух захватывает. Это вам не красавицу в цирке распиливать и соединять…

- А Россию так же собрать сумеешь? – вдруг мрачно спросил Аркадий Петрович.

- Что?! – со смутным ужасом не понял Кит.

- А Россия нынче – такой же развороченный пулемет, - еще мрачнее объяснил человек в черном большевистском кожане, стоявший на фоне лощеных, сверкавших мундирами офицеров уходящей эпохи. – Ни на что не годна, как только споткнуться об нее в темноте и