Только объехали башню, как вдруг, словно из засады, впереди двое выскочили с винтовками – едва не под колеса! И сразу штыки в лицо, вернее в лобовое стекло.

Аркадий Петрович резко тормознул, выругался и прокричал наружу:

- Сшибу ведь, олухи! Скользко! Никакой мандат разглядеть не успеете!

Двое с винтовками исчезли, а подошел другой, посолиднее, потыкался носом в развернутую бумагу, высунутую Аркадием Петровичем, прочитал почти по складам:

- Заместитель коменданта Кремля… - И тут же вернул бумажку резким движением, как предмет опасный для здоровья. - Прощения прошу, товарищ. Велено проверять всех.

- Не «велено», а приказано властью Советов, это – во-первых, - громко, назидательно ответил Аркадий Петрович, бережно пряча охранную грамоту за пазуху. – А во-вторых, правильно, товарищ. Революционная бдительность должна быть беспощадной!

И тронулся. Полковник оглянулся… будто на пост, а на самом деле – на Кита, вскинул брови и опустил – мол, не бойся, только сиди и молчи, не высовывайся – и, отвернувшись, веско усмехнулся:

- Эк, ты на ихнем наречии уже навострился!

- После Хитровки-то это всё – пустяк, - отмёл похвалу Аркадий Петрович. – Ты бы меня тогда послушал, да где уж…

Чем ближе к центру, тем больше было постов, и больше было костров, больших и малых, озарявших стены старых особняков и повально темные окна, то там, то сям усиливая пугающую черноту на месте выбитых стёкол. Кроме постов при кострах, горожан-прохожих никаких совсем не было на улице. Как будто все попрятались и сидели, не зажигая света и трясясь от страха. Адская была Москва, что и говорить! Как только люди пережили то время!

- Да уж Лубянка! – вдруг воскликнул Лев Константинович и завертел головой, будто проснулся и опомнился. – Уж не вправду ли ты прямо в Кремль нас везёшь?!

Мурашки табуном проскакали у Кита по спине: юмора не заметно было в догадке полковника.

- Чуток не в яблочко, - прямо с садистским удовольствием ответил Аркадий Петрович. – Но рукой подать.

Он свернул в какие-то переулки, выключил фары, попетлял как бы на ощупь, в одном месте уткнулся в небольшую горку-баррикаду из булыжников, чертыхнулся, дал задний, снова попетлял… и, наконец, уверенно заехал в какую-то подворотню, как в глухой гараж.

- Не засиживаемся, - предупредил он.

Пришлось шустро, но неуклюже протискиваться наружу из дверей, упершихся в стены подворотни.

- Лампу не зажигай, - приказал Аркадий Петрович солдату-зомби.

Голос его прозвучал тут в режиме стерео.

- Идите за мной по звуку шагов, - был следующий приказ. – В сторону не отходить – навернётесь.

Послышался резкий скрип ворот, их закрывал позади солдат-зомби.

Через несколько метров только по тем же звукам шагов, словно упавшим сверху под ноги, когда эхо, отдававшееся от свода, исчезло, Кит определил, что вышли из подворотни в кромешное пространство какого-то двора. Двор оказался совсем небольшим. Уже шагов через десять по прямой Аркадий Петрович предупредил:

- Теперь осторожнее… Тут лестница. Держитесь по стенке.

Кит, едва не обдирая ладонь об холодную и жутко шершавую стену, стал спускаться. Позади, наверху, истошно прохрипела закрываемая дверь.

- Черт, смазать надо, - пробормотал впереди Аркадий Петрович, будто самому черту и веля, вернее по-революционному приказывая товарищу чёрту немедля смазать предательскую дверь.

Путь вновь перешел на горизонтальную плоскость. Завернули, еще раз завернули… Кит заметил на слух, что солдата-зомби позади нет: видно, остался наверху, на атасе.

- Лабарданс! – резко выкрикнул Аркадий Петрович загадочное слово, и Кит догадался, что оно служило паролем – типа, свои идут, не стреляйте.

Прошли еще через одну дверь, Кит почувствовал густой запах табака, потом заметил проблески света… Открылась еще одна дверь, откуда уже пахнуло приятным теплом, и Кит оказался… где? Да на первый взгляд, и не поймешь – где. Вроде как на военном совете в тайной комнате какого-то таинственного замка.

Это был несомненно подвал, но подвал – роскошный: со старинными, но новенькими диванами с бордовой узорчатой обивкой, шкафом, буфетом и широким, круглым столом посредине, на котором были развернуты какие-то карты и схемы, кое-где придавленные к столешнице винными бутылками и одним графином с кристально прозрачной жидкостью. Всё было видно в том подвале при свете двух керосиновых ламп, всё кругом посверкивало таинственно – бутылки, какая-то посуда в буфете… и главное – пуговицы, пряжки и еще какие-то блестящие штучки на мундирах трех бравых офицеров.

«Белые!» - мелькнула мысль у Кита.

- Полковник Вышенский, господа, - совсем другим, то ли не своим, то ли как раз своим, благородно высоким голосом представил Аркадий Петрович главного, на первый взгляд, гостя.

Офицеры вытянулись, а Лев Константинович как будто стал выше ростом и раздался в плечах. Тут он оказался самым старшим и по званию, и по возрасту, и, наверно, решил, что – и самый важный по значению. Офицеры эффектно представились, пощелкав каблуками начищенных сапог: один капитан, два поручика.

- Право, поразительно до слез, - слегка дрожащим голосом произнес полковник, будто и в самом деле у него горло сжало. – Я уж два с половиной месяца родных погон не видал…

Кит и вправду не сразу заметил князя Георгия – так тихо, незаметно и без всяких погонно-пуговичных сверканий сидел он неподвижно на угловом диване и сам о себе знать не давал. У Кита, когда он столкнулся взглядом с Жоржем, так стукнуло сердце, будто дверь внутри души резко хлопнула от сквозняка и снова распахнулась. Он бы сейчас кинулся к нему… и кинулся было… но успел сдержаться, по тому же неподвижному взгляду и застывшему лицу князя вовремя догадавшись, что сейчас пиарить свою дружбу с ним не стоит.

- Надо же! В двух шагах от Кремля, захваченного красными бесами, такое роскошное логово! – все удивлялся полковник.

- Вы еще «архимандритской кельей» это подземелье назовите, полковник, коли бесов к ночи помянули, - с горькой усмешкой заметил Аркадий Петрович, также демонстративно скрывая свои неформальные и давние отношения с Аркадием Петровичем.

- Как вы тут только не угорите? – указал полковник на чугунную печку-буржуйку, стоявшую у стены и помаргивавшую огоньками за дверцей.

Сам он в эти мгновения словно принялся о чем-то очень напряженно размышлять, а вопросами будто отвлекал присутствующих от своего сосредоточенного вида.

- Так труба-то на улицу отведена, - с недоумением заметил Аркадий Петрович.

- А дым заметят… - все так же нарочито проявлял наивность полковник.

- Так постарались, чуть не на полверсты отвели, - ответил