Полномочный представитель аула наконец сказал что-то веское,развернулся и, не оглядываясь, двинулся восвояси. Переговоры окончились.Ханджар бросил несколько слов подчиненным и скоренько подбежал к богатенькимбуратинам.

– Как удачно все складывается, дорогие гости! Толькочто этот благородный старейшина аула разрешил нам воспользоваться его родником!Сейчас мы все пойдем туда и принесем воду!

– А чего нам всем ходить? – тут же насторожилсяАлексей. – Пусть вон шофер этот провинившийся сходит, а мы тут в тенечкепосидим…

– Зачем одному?! – изумился Ханджар. – Не-ет,дорогой, у нас так дела не делают! Как оставить, кого оставить?! Там сразу столбудет, еда будет! Отдохнем чуть и поедем! Сильно обидите хозяев, еслиоткажетесь заглянуть на минутку.

Знаю я эти минутки, с тоской подумал Карташ. Однажды, помолодости, он отдыхал в Абхазии, еще до тамошней войны, и понадобилось ему,дураку, что-то там спросить у соседа. Какую-то сущую ерунду, то ли соли, то ликаков диаметр Земли – фигню ненужную, в общем. И не было, он поклясться готов,не было у соседа никаких гостей – сосед работал в огороде, ковырялся себе средимандариновых деревьев, и все! Но по случаю того, что к нему в гости кто-тозаглянул, он отложил все дела, чуть ли не силой затащил гостя в дом, выволок,гад, на веранду кувшинчик домашнего вина, приказал супруге быстренько собратьна стол легкой закуси… И последнее, что запомнил Карташ, были ломящийся яствамистол, толпа каких-то местных абреков, в обнимку горланящих какие-то местныепесни, и он сам – танцующий лезгинку под сенью винных струй.

И он сильно сомневался, что здесь будет иначе.

– А Дангатар нас ждать не будет? – напомнилАлексей.

– И связаться с ним никак нельзя? – поддакнулГриневский. – По сотовому, например…

– Ай, какие телефоны в пустыне! – отмахнулсяХанджар. – С сусликами разговаривать? Да тут и связи-то нет! Пойдем,пойдем, это недолго, обидятся, если не пойдем…

Был он по-своему прав, конечно. Обидятся.

Сделав шаг к аулу, он запнулся и в нерешительности посмотрелна своих спутников. Сказал:

– Правда вот, местные обычаи заходить с оружием в домне…

– Мы лучше здесь подождем, – твердо сказалКарташ. – И пусть обижаются. Русский человек, понимаете ли, уважаемый, состволом не расстается даже в могиле. Такие уж нашитрадиции. Валгалла, слыхали,может?

На это Ханджар пожевал губами и лишь рукой махнул. А Карташвытащил заправленную рубашку и стыдливо прикрыл ею рукоять «Глока».

Тринадцатое арп-арслана 200* года, 13.33

Аул являл собой три домика, стоящих треугольником и почтиприжатых друг к другу углами, огороженных каменной оградкой, через которую непереберется разве что едва вылупившийся младенец. Домишки до умиления былипохожи на те, что мелькают тут и там все в том же незабвенном «Белом солнце»:простенькие коробки-мазанки, квадратные окна без стекол, желтая трава вдольфундаментов. За домиками располагалось еще одно строение – побольше и вовсе безокошек. Хлев, не иначе, – судя по доносившимся оттуда мычанию и запашку.Имел место и огород, выглядящий значительно пристойнее остального: кусты скакими-то набухшими зелеными стручками, в рост человека парник с дозревающимипомидорками. Где-то в стороне наверняка имеется и картофельное поле, и пшеницакакая-нибудь растет… А с другой стороны, скажите, пожалуйста, что может растина такой почве? Но, со стороны третьей, товарищи, раз здесь живут люди, стало,и кушать они что-то должны, нельзя людям без этого… Крошечный двор между домамибыл ухожен и вылизан с искренней заботой, ни соринки, ни травинки… Хотя нет,вон там, в углу, пятно какое-то темнеет – не иначе, барана недавно резали…Середину двора занимала деревянная плита примерно два на два метра, местамикрытая лоскутами цветной материи. Поначалу Карташ принял ее за вынесенную вцелях проветривания кровать, но потом вспомнил про знаменитый достархан, ипригорюнился. За таким, с позволения сказать, столом сидеть можно неделю, хавкибы хватило. И выпивки… Слева возвышалось еще какое-то малопонятное сооружение –что-то вроде гладкого валуна, но с дырой посередине, из дыры тянулся дымок, асправа, в небольшом углублении в земле, выложенном камушками, доживал своеродничок. Вокруг коего, собственно, аул и был построен. И все. Больше ничегоинтересного в окрестностях не было.

– Тут что, всего одна семья живет? – в некоторомразочаровании спросила Маша у Ханджара.

Тот лишь кивнул.

М-да, боевая подруга права, бедненько. Извините, но воткак-то иначе представлял себе Карташ аулы. Ему представлялось, что под ногамиобязательно должно путаться с десяток голых туркменят, по двору бродят барашки,мужчины копают арык неподалеку и верхом на конях пасут тучные стада овец,женщины крутятся вокруг огромной печи, собирают на стол горы всякогоэкзотического и вкусно пахнущего. Довели страну, понимаешь…

– Значит так, приказ по армии, – шепнул он. –Не пить, есть по чуть-чуть! И по сторонам смотреть. Мало ли что…

– Да пошел ты, гражданин начальник, – беззлобнооткликнулся Таксист, не отрывая алчного взгляда от стола.

Чертова Машка промолчала, но в том же смысле.

Появилась и хозяйка – по самые ноздри закутанная в черныеткани женщина испуганно кивнула гостям, поставила на стол огромное блюдо счем-то дымящимся, исходящим соком и мигом исчезла. Гриневский гулко сглотнул наблюдо.

Откуда-то нарисовался невысокий крепыш в джинсах и халатеповерх него, при непременной чалме, из-под которой, впрочем, выбивались прядкитемных волос, постриженных, однако, по моде отчетливо городской. Поклонилсяпо-своему, потом по-европейски пожал мужчинам руки, Маше поклонился еще раз.

– В наших пустынных землях всегда приятно встретить инакормить гостя, а когда гостей целых шестеро – это настоящий праздник для нас!Я Сапар, внук старейшины… – «Все-таки внук! – поразился Алексей. –Это ж сколько лет дедуле?!» Внучек тянул на весь тридцатник, не меньше. –Прошу к достархану, дорогие друзья, сейчас родители выйдут…

Они перезнакомились, а потом несмело расселись на подушкахвокруг стола. Откровенно говоря, расселись – это слишком сильно сказано: ногидеть было некуда, вперед не вытянуть, под себя не подсунуть, по-турецки сидетьжуть как неудобно… Да как же они тут жрут, прах их побери?! Это ж дыба ипресс-хата в одном флаконе!

Но – с грехом пополам разместились, и глядя на то, с какимипроворством и непринужденностью, можно даже сказать – грацией, воспитанной сдетства, за столом воцарился Ханджар, которому, казалось бы, даже брюхо деватьнекуда, не то что ноги, Карташ подумал: «Вот вам, господа присяжные заседатели,еще одно доказательство того, что аборигены – философы все до одного. Потомучто прием пищи в таких позах не может не наводить на всяческие глубокомысленныерассуждения…»