– Спасибо, Ханджар. Ты помог мне. Я доложу досточтимомухякиму Саидову о твоем смелом поступке. Если б не ты, мы справились бы струдом…

Полы халата угрожающе колыхнулись.

– Ты… – после долгой паузы очень тихо сказалХанджар. – Ты говоришь – справились бы? Ты, падаль на солнце, грязь междупальцами ног, – тыговоришь, что доложишь о моейсмелости?!

– Но, Ханджар…

– Молчи, блевотина умирающей неженатой бездомнойстарухи! Молчи, дерьмо верблюда! Кто мне сказал: привези их сюда живыми иневредимыми, Ханджар-яр, я буду сам пытать их! А когда я возразил: позволь,господин начальник охраны, взятьмне их ночью, по дороге сюда, что ты мнеответил? Ты ответил, раздавленный хвост скорпиона, валяющийся на заброшеннойтропе: никто не знает, сколько их будет, Ханджар-яр! Никто не знает, как онибудут вооружены! Никто не знает, что это вообще за воины, если они способныукрасть вагон платины! А вдруг за ними будут следить их друзья, сказал ты! Авдруг за ними будут следить их враги, сказал ты! Мы не можем рисковатьплатиной, сказал ты, трусливая блоха на трупе бродячей собаки! И кто мнесказал: не надо братьих в пути, это опасно, обмани их, привези сюда, пусть онинапоследок насладятся оскверненной трапезой, а мы от души повеселимся надневерными, которые даже не знают, как правильно готовить достархан!.. Ну что,повеселился? Я же сразу сказал тебе: они никто, никого за ними нет, ониприехали в никуда! Ты просто испугался, досточтимый господин начальник охраныМырат-яр, имей мужество хотя бы признать это!

«Каков штиль», – вяло подумал Карташ.

– Но Дангатар помогал им добраться сюда!

– Дангатар мертв, забыл?!

– Да уж, сходили в магазин за хлебушком…

Это вдруг пробормотал Гриневский, уже спеленатый, создоровенным шишаком на лбу, с уже связанными руками, с разъезжающимисязрачками, под прицелом вражьего бойца – но живой, живой, мать всех азиатов заобе ноги!!! Карташ испытал мимолетное облегчение, хотя разумом-то прекраснопонимал, что лучше бы уж они все пали в бою. Информацию о платине из нихвытянут, тут к мулле не ходи. Уж с восточными-то заслуженными мастерамизаплечных видов спорта тягаться не могла никакая Инквизиция…

Ханджар не обратил на воскресшего Таксиста ни малейшеговнимания, он был увлечен размазыванием начальничка по кустам. И ведь, надозаметить, слишкомувлечен. А вот ежели сейчас медленно так сдвинуться,переместиться хоть на вершок, вокруг ведь уйма валяющегося оружия, плевать, чторуки связаны, уж лучше рискнуть и погибнуть, чем так… В ту же секунду Карташуслышал преспокойный голос паршивого старикашки:

– Если ты сделаешь хоть одно движение, я просто отсекутебе нос, русский. Я не буду убивать тебя сразу, я ведь обещал… Сапар, ты долгобудешь возиться?!

Названный Сапаром закончил пеленать руки Маши и быстренькозанялся Алексеем. Что-что, а вязать стервец умел, этого у него не отнять.Минута – запястья Карташа были надежнейше стянуты за спиной тонкой прочнойверевкой. Он подергал аккуратно: не-а, бесполезно…

А Ханджар тем временем вновь говорил с Мыратом-яром:

– Из-за твоего страха погибли люди. Твои и моилюди...Из-за твоего страха погибли ни в чем не повинные обитатели этого бедного аула,за хозяина которого ты хотел себя выдать. Зачем ты убил их, Мырат-яр, –трех взрослых людей и пятерых детишек? И зачем оставил в живых эту беднуюженщину? Поздно вспомнил, что некому будет прислуживать за фальшивымдостарханом? Зачем, Мырат-яр? Чтобы посмеяться над чужеземцами? Нет: из страхаперед чужеземцами. Но ты не просто испугался. Ты позволил себе осквернитьдостархан. И не только тем, что пустил за него неверных. Ты с самого начала идо самого конца готовил достархан неправильно– специально, потешаясь, какбеспомощные пленные будут есть неосвященную пищу, как будут нарушать законыпредков и тем самым мостить себе дорогу в ад камнями величиной с гору… Акамнями какой величины умостил ее ты, Мырат-яр?

– Да как ты смеешь?!. Моих людей убили не они, их убилитвои люди, Ханджар, я видел!.. – тут голос изменил почтенному Мырату, и онпозорно дал петуха.

– Откуда видел, из-под поверженного достархана? –презрительно осведомился Ханджар. – Символично, не находишь? Молчи, сопляна пупке непосвященного, хоть в эту минуту помолчи… Да, твоих людей убили помоему приказу. Чтобы они уже никому не рассказали, какой гнилью оказался ихначальник – начальник охраны самого Гурбанберды Саидова, хякима всегоГурдыкдерийского велаята… Отпусти девчонку.

Приказ был столь неожиданен и властен, что рукилжестарейшины непроизвольно разжались, и Маша едва не упала, бросилась кКарташу, спрятала голову на груди.

– Что ты хочешь… – взвизгнул Мырат, начинающийпонемногу соображать, что к чему.

– Что я хочу? Я хочу вершить правосудие. У тебя естьсекунда, чтобы помолиться и очистить свою душу… хотя бы попытаться.

– Я твой хозяин, Ханджар, не смей!!!

– У меня нет хозяина. Секунда прошла.

Зато дальнейшее произошло меньше, чем за секунду.Стремительный шаг вперед, шорох темно-синей полы, фонтанчик крови – и вотголова нечестивого начальника покатилась по пыльной земле аула.

Алексей закрыл глаза. Увольте. Увольте, господа! Яподписался упереть платину у воров, согласился доставить ее каким-тонаркоторговцам в Среднюю Азию… ну, может, и немного побегать от воровтуркменских. Однако присутствовать при разборках в силе вора Конана и прочихпреступных элементов из фантастических книжек – это, извините, мимо кассы. Я издругого сценария… Нет, слыхал он, конечно, об одном авторитете из зоныоткуда-то из-под Сыктывкара, который наловчился валить неугодных посредствомобыкновенной таблетки, скажем, аспирина, пуляя ее ногтем аккурат в яремнуювену. Как-то попался и самолично – сдуру – поспорил на пересылке с известнымжуликом Моторолой, что тот вынет у него долларовую десятку из застегнутого на«молнию» кармана, к карману не прикасаясь… ну и что, ну и остался без десятки.Причем ни молния, ни карман, ни сам Карташ не пострадали. («Древнее секретноеискусство», – на полном серьезе объяснил Моторола. «А сотенную могешь?» –скептически поинтересовался тогда Карташ. Моторола виновато развел руками:«Извини, начальник, только десятидолларовые…») Это все ладно. Это все зэковскиепримочки. Но чтоб в самом сердце дружественного Туркменистана, посреди грудтрупов на тебя и твоих связанных друзей танком прет старый толстый немытыйазиат, одержимо вращая, как пропеллером, смертоносно острым халатом – этоперебор. Хочу обратно в Парму, к милым, добрым и веселым «уголкам»!

Ханджар тем временем подошел к обезглавленному телу, плюнулна него, пробормотал:

– «Ягшы адамдан говы ат галар», говорят у нас в народе.«От хорошего человека всегда остается доброе имя». От твоего имени не останетсядаже звука. А я до конца дней не прощу себе, что пошел у тебя на поводу,Безымянный…

Потом повернулся к Сапару и другому воину, бросил коротко: