В кузове было темно, как в душе шайтана, поэтомурасполагаться пришлось на ощупь. Залезли Гриневский, уважаемый Ханджар и одиниз бойцов уважаемого Ханджара – двое остальных, надо полагать, расположились вкабине. Маша села рядом с Алексеем, молча сжала его ладонь. Ей было страшно, ноона держалась, не жаловалась. Молодец, девочка, мне тоже страшно до усрачки.Ничего, прорвемся. Он положил руку ей на колено.

Тронулись. Время от времени взрыкивая мотором, «мерседес»покатил по грунтовке навстречу неизвестности. В кузове были окошки – овальныедыры, затянутые мутным плексигласом, но поелику на дворе ночь, то смотри несмотри, а фиг увидишь. Поэтому Алексей поерзал, поерзал и оставил попыткивыяснить, куда их везут. Да и какая, собственно, разница – все равно они тутвпервые. Под мерное покачивание грузовика Карташ и сам не заметил, как уснулкрепким сном офицера, выполнившего свой долг.

.........

Разбудило его солнце, лупящее сквозь окошки с одержимостьюстарика Диогена, стырившего где-то галогенный прожектор ради поисков человека.Алексей поморщился, заслонясь ладонью, осторожненько снял с плеча голову уютнорасположившейся Маши, поворошил языком во рту. Во рту будто кошки нагадили,хотя, вроде, не пил. Водички бы…

Грузовик все так же мирно катил вперед, однако,приподнявшись на скамейке, укрепленной вдоль борта, и выглянув в проем заднегоборта, Карташ отметил, что пейзаж снаружи изменился кардинально. Вместоиндустриальных построек сортировки теперь его глазам открылась степь.Выжженная, поросшая чахлой травкой, серая и ровная, как стол. Без кочек,деревьев, возвышенностей и признаков жизни – как разумной, так и нет. Дажедорога исчезла. От края до края, от горизонта до горизонта. Серый стол степинакрывала миска неба – такого же серого и уныло однообразного, ни точки, ниоблачка.

Смотреть было, в общем, не на что, и он оглянулся напопутчиков. Машка, бесхитростное создание, продолжала мирно посапывать,устроившись на скамье и положив ладошки под голову. Таксист тоже бесстыдно дрых– отвалившись к брезентовой стене кузова и громко сопя открытым ртом. Ну икомпания подобралась, с вялым раздражением отметил Алексей. Никто не дежурит,никто не караулит… А если бы ночью им глотки перерезали? Ну, положим, резать ихне стали бы, постеснялись до той поры, пока не выяснят, где платина. Но мало личто… Командир один, что ли, должен за всех думать! А как там наши азиатскиедрузья?

А вот азиатские друзья не спали, молодцы. Уважаемый Ханджарсидел на лавке, закутавшись в халат, и с хитринкой в маленьких глазках смотрелна пробудившегося уважаемого гостя. Боец же его сидел прямо, как выстрел изружья, – по меткому определению классика, и мрачно разглядывал стенукузова. Создавалось полное впечатление, что просидел он так всю ночь. Ипросидит до самого приезда. Не иначе, думает о чем-то исключительно важном,душман чертов. Например, как бы половчее неверным кишки выпустить, поканачальник-ага не смотрит…

– Гюндогы, – внятно сказал старик.

– А?..

– Солнце говорю, встало. Полчаса назад мыостанавливались, – Ханджар говорил негромко и в высшей степениелейно, – но, поскольку вы к правоверным не принадлежите, вас будить нестали. Я прав? Если я ошибаюсь и уважаемые гости принадлежат к исповедующиммусульманство, я прикажу немедленно остановиться!

– Не принадлежим, – успокоил его Карташ. Подумал испросил: – А зачем мусульманам было останавливаться полчаса назад?

– А как же, – непритворно удивился Ханджар. –Для совершения первого утреннего намаза!

Алексей мысленно обругал себя, буркнул: «Извините», – ивновь отвернулся к проему заднего борта. Так-то, господин офицер, вот и первыйпрокол. Будем надеяться, уважаемый не обиделся на незнание чужестранцамиместных законов. А то ведь не посмотрит на приказ, да и порешит дорогих гостейна месте.

– Это мы где едем? – сменил он тему.

– В пустыне. Через два часа будем на месте.

Алексей глянул наружу еще раз. Позвольте, и вот это –пустыня? Серая земля, серое небо… Правда, с этого неба жарит солнце, и солнцеэто было вполне правильным, белым – в полном соответствии с известным фильмом.Что ж, салям-алейкум, товарищ старший лейтенант, вот вы и превращаетесь вкапитана Бертона. Хотя тот все больше по Афгану шакалил – но ведь тоже ссокровищами под мышкой… Карташ вернулся на место. Отчетливо припекало, онскинул бушлат, аккуратно, чтобы не разбудить, положил его под голову Маше. Тачто-то прошептала, но не проснулась. Эх, утомилась, маленькая путешественница сдикими беглыми…

Ханджар мудро улыбнулся, точно прочитал его мысли. Теперь онвыглядел благообразным и не таким суетливым – видать, успокоился за ночь,доволен, что хозяин не заругает за то, что опоздал и чуть было гостей неупустил.

– Мы называем это пустыней. А то, что называетепустыней вы, находится там, – он указал рукой с зажатой в ней походнойфлягой в матерчатом чехле защитного цвета. – Там и барханы, и пески, икочевые племена.

– У вас еще и кочевники сохранились? – удивилсяКарташ.

– А куда они денутся? – пожал плечами старик.

– Логично… А как же водитель тут дорогу находит?Дороги-то и нет никакой…

– Вон там, смотрите, дорогой, – с готовностьюпривстал старик. Карташ тоже глянул в окошко. И кроме степи-пустыни не увиделни черта. – Вон там идут провода с электричеством. Вот вдоль них и едем…Тут дороги не нужны, тут мало кто живет, так, несколько аулов, ферм и полей,так что двигайся по меткам, если знаешь куда путь держишь, и прибудешь точно.Да и ездят тут не часто.

Алексей пригляделся. На самом горизонте и впрямь тянуласькакая-то темная на фоне серого неба ниточка с подпорками-спичками. Елки-палки,да это же линия высоковольтной передачи, ЛЭП-500 или как ее там!

– Ловко, – только и сказал он.

– А дальше туда – там жизнь кипит. Там города, арыки,вода, машины, поезда. Вот, возьмите. – И протянул флягу Алексею.

Алексей насторожился.

– Это что?

– Это вода. Простая вода. Что может быть лучше глоткапростой воды в конце долгого, утомительного пути?

Философ, блин. Впрочем, на Востоке все философы, это мыпроходили…

Вода оказалась вкусной и холодной. И, вроде бы, безхимдобавок. Он снова выглянул в проем.

– Премного благодарен… уважаемый. А вот ежели несекрет: куда именно мы направляемся?

И без малейшей запинки старый хитрован произнес нараспев,как молитву:

– В Карыйский велаят, которым правит досточтимыйАширберды Аллакулыев и при котором мой благородный начальник ДангатарМахмуд-оглы состоит начальником охраны.

Карташ благоразумно переспрашивать не стал, хотя слово«велаят» показалось ему знакомым. Ах, ну да, так, Таксист утверждал, у них тутадминистративные единицы зовутся, типа областей, а вот все остальное... Божеправославный, спаси и сохрани, да как же они здесь вообще разговаривают?! Это жязык узлом завяжется! Н-да, тут поневоле философом станешь, причем смалолетства. Аккурат с того момента, когда тебе мама скажет: «Кымджы-бердыйсы-оглы,дорогой!». И все же позволил себе небольшое уточнение, напрягши всю своювоспитанность: