«Я был темным», – такие мысли иногда посещали его. Да, темным. Он пребывал в темноте. В этот черно-белый мир, лишенный красок, среди которых в последнее время проходила его жизнь, в этот мир, прекрасный и одинокий, перед ним закрылись все двери. Казалось, он навсегда утратил счастье, которое давал ему безмолвный покой. Однако ничего похожего на ощущение потери он не испытывал. Вся его энергия уходила на то, чтобы справиться с восторгом и болью, которое он переживал сейчас в новом неистовом мире.

Воодушевленный похвалой Ч., чувствуя, как горят щеки, он, наконец, раскрыл свои намерения. Показав в качестве примера театральную программку с танцорами и свой альбом с эскизами, он попросил Ч. побыть его моделью, и тот на миг потерял дар речи.

– Почему вдруг я? Ведь полно профессиональных моделей или, там, театральных актеров…

– Мне нравится твое тело. Точеные фигуры не подходят. Ты – именно тот, кто мне нужен.

– Вы что, хотите, чтобы я с этой женщиной принимал вот такие позы? Нет, я не могу.

Ч. резко вскочил, и чтобы уговорить его, он умолял, угрожал, соблазнял.

– Никто не узнает. Говорю тебе, лицо не буду снимать. И потом, эта женщина… Разве тебе не хочется увидеть ее? Да тебя самого вдохновит эта работа.

Ч. попросил сутки, чтобы подумать, но уже на следующее утро позвонил и дал согласие. Однако молодой человек даже вообразить не мог, что сокровенное желание коллеги – конечно, тот не сказал об этом, – снять сцену настоящего секса.

– Она опаздывает?.. – спросил Ч., глядя в окно. Он и сам начинал беспокоиться. Она сказала, что вполне может добраться сама, поэтому он не пошел встречать ее, а ждал в мастерской.

– Да… Может, мне стоит сходить в метро?

Он уже поднялся с джемпером в руке, и тут кто-то постучал в полупрозрачную стекленную дверь.

– А, вот и пришла.

Ч. опустил чашку с кофе.

К джинсам, уже знакомым ему с прошлого раза, сегодня она надела черный свитер толстой вязки. Ее растрепавшиеся волосы, некрашеные и от этого сиявшие иссиня-черным блеском, были еще влажными. Она посмотрела на него, а затем, бросив взгляд на Ч., легко рассмеялась. Прикасаясь к волосам, сказала:

– Боялась, что смоются цветы, на шее… Голову старалась мыть осторожно.

Ч. улыбнулся. Кажется, напряжение отпустило его, когда он неожиданно обнаружил в ней простоту и легкость.

– Давай раздевайся.

– Кто, я?

Ч. округлил глаза.

– У нее все уже нанесено, осталось разукрасить только твое тело.

Смущенно усмехнувшись, Ч. отвернулся и снял с себя одежду.

– И трусы тоже надо снять.

Ч. неловко стянул с себя трусы и даже носки. Обнажилось стройное тело: ни мускулов, ни жировых отложений, как он и предвидел. Если не считать густых волос, что вились внизу живота и почти достигали пупка, кожа была белой и гладкой. В нем шевельнулась зависть к молодому телу.

Он поступил с Ч. так же, как и с ней: попросил его лечь на живот и начал писать цветы на шее. В этот раз выбор пал на ярко-сине-зеленую цветовую гамму. Очень быстро большой кистью он нанес контуры – они ложились так, словно над ними бушевал ветер, – и, рисуя, он ощущал, как облетают лепестки гортензий сиреневатого цвета.

– Ложись лицом вверх.

Взяв за центральную точку пенис Ч., на его бедрах и в паху он нарисовал огромный темно-красный цветок, оттенком напоминающий свежую кровь. Нарисовал так, чтобы черные завитушки волос смотрелись как чашелистик, а член – как пестик. Она сидела на диване и, прихлебывая чай, пристально наблюдала за его работой. Когда его кисть замерла, он заметил, что член Ч. слегка напрягся.

Он выпрямился, переводя дыхание, и вынув кассету, хотя на ней оставалось еще достаточно места, вставил новую. Оглянувшись, сказал ей:

– Раздевайся.

Она сняла одежду. В этот день солнце светило не так ярко, как в прошлый раз, однако золотой цветок, нарисованный в центре груди, вовсю сиял. В отличие от Ч., она вела себя очень спокойно. Ее движения словно говорили: «Раздеваться ведь естественнее, чем одеваться». От него не ускользнуло, что лицо Ч., который сидел, обхватив колени, на миг вдруг застыло в восторге.

Без каких-либо указаний она подошла к своему партнеру. Подражая ему, села на покрывало, обхватив колени. Ее безмолвное лицо с его телом, разукрашенным яркими красками, составляло резкий контраст.

– Что делать дальше?

Вопрос задал Ч.

То ли на него давило ощущение, что в любом случае придется выполнить поставленные условия, то ли по другой причине, но краска смущения по-прежнему не сходила с его лица, а пенис увял.

– Посади женщину к себе на колени.

Он мог спокойно называть ее так, как считает нужным, поскольку Ч. не знал об их родственной связи. Он подошел к ним с камерой в руках. Она села к Ч. на колени, и он низким голосом прокричал:

– Притяни ее ближе к себе!

Дрожащими руками Ч. взял ее за плечи и привлек к себе.

– Черт возьми! Ты что, никогда не обнимал женщину? Войди же в роль. Ну, хотя бы грудь потрогай.

Тыльной стороной руки Ч. вытер пот со лба. И тут она медленно повернулась и села лицом к партнеру. Одной рукой обняв его за шею, другой начала поглаживать красный цветок, распустившийся на его груди. Никто из них не смог бы определить, сколько секунд или минут длилось это действо. В тишине слышалось только их дыхание. Потихоньку соски Ч. затвердели, член поднялся. Двигаясь так, она, словно видела его альбом с эскизами обнаженной пары, шеей прильнула к шее мужчины, как голубка, выражающая свою нежность голубю.

– Хорошо! И вправду хорошо!

Он снимал эту сцену под разными углами. Наконец нашел самый удачный ракурс.

– Хорошо… Продолжайте. Теперь в этом же положении попробуйте лечь.

Она нежно уперлась в грудь Ч. и уложила его на покрывало. Вытянув руки, провела ими по торсу и двинулась вниз, к животу, поглаживая красный цветок, лепесток за лепестком. Держа камеру, он обошел ее сзади, запечатлел прелестные фиолетовые цветы, монгольское пятно, колышущееся при каждом движении ее тела. «Вот оно! – мелькнула мысль. Он стиснул зубы. – Если бы можно было довести все до конца…»

Член Ч. до предела налился силой. Молодой человек кривил лицо, очевидно, не зная, как с этим справится. Она медленно прогнулась и легла на него, коснувшись своими сосками его груди. Ее зад приподнялся, образовав зазор между телами. Он снял эту позу сбоку. Светлое пространство между ее изогнутой, как у кошки, спиной и его пупком, а посередине – его возвышающееся мужское достоинство. Эта картина, напоминающая соитие огромных растений, была похожа на фантосмагорию. Когда она все так же плавно приподнялась, выпрямила спину и опустилась на нижнюю часть живота Ч., он, запинаясь, сказал: