Я застонал от боли и тут же отомстил, потому что он также лишился свободы маневра: я пронзил благословенной стрелой тыльную часть его разлагающейся руки, и наконечник вышел с другой стороны ладони. Демон взвыл и отдернул руку, жуткие когти вышли из моего бока, и я воспользовался моментом, чтобы быстро посмотреть вправо.

Женщина-администратор в строгом платье и с широко раскрытыми глазами что-то говорила в портативную рацию.

– Повреждена крыша на школьном дворе, я слышу какие-то жуткие животные звуки, но не могу определить, кто их издает.

– Возвращайтесь в здание, леди! – закричал я. – Ради вашей же безопасности!

Ничего лучше я сейчас сделать не мог. Мне показалось, что Базазель собрался шагнуть вперед и оторвать мне голову, поэтому я поднял Фрагарах и занял защитную стойку, морщась от жгучей боли в боку. Между тем падший ангел согнул ноги в коленях и зашипел на меня, широко расставив руки в стороны, как делают борцы, – он готовился к прыжку, и мне пришло в голову, что Койот мог бы уже пустить в него пару стрел.

Так, где же этот ловкач? Неужели сбежал, предоставив мне в одиночку сражаться с падшим ангелом. В историях, которые о нем рассказывают, он не раз так поступал: договориться с белым человеком о совместных действиях, а потом в самый критический момент сбежать, чтобы тот попал в дурацкое положение. Я не знал, что еще смогу сделать с демоном. Четыре благословенные стрелы, очевидно, причинили ему физический урон; он даже громко выл от боли, тем не менее продолжал наступать.

Тут в мое сознание проникла болезненная мыслишка и сказала ему привет: если Базазель сожрет мою глупую друидскую задницу, сможет ли Морриган воскресить меня в целости и сохранности – из чего? Из какашек ангела? Следом возник новый вопрос, одновременно метафизический и богохульственный: есть ли у ангелов, падших или нет, задний проход?

Койот дал ответ единственно возможным способом. Я услышал тошнотворное сочное хлюпанье, и Базазель сразу потерял ко мне интерес. Он стоял на цыпочках, выпрямившись и опираясь на когти, соединив ноги, точно деревянная кукла-щелкунчик, черные глаза вылезли из орбит, а из его глотки вырвался такой невероятный вой боли, что мне пришлось заткнуть уши руками – точнее, одно нормальное ухо и жалкие остатки хрящей второго.

– Ха! – завопил Койот.

И тут же начал возбужденно повизгивать и носиться по двору, приняв свою животную форму и насмехаясь над падшим ангелом, а Базазель взмыл в воздух, чтобы броситься вслед за Койотом.

Пока он отвлекся от меня, я спрятал Фрагарах в ножны, схватил школьного администратора за ворот и потащил к дверям. Она удивленно взвизгнула, а я забросил ее внутрь и крикнул:

– Заблокируйте школу, немедленно! Сделайте это прямо сейчас, пока не убили кого-нибудь еще!

В каждой американской школе есть процедура блокировки, которая рассчитана на то, чтобы сохранить жизнь школьникам.

– Что? Кого убили?

– Проверьте посещаемость, и узнаете. Видит Бог, это вы умеете делать лучше всего, а вовсе не обучать английскому языку! Проклятые детишки даже не отличают прилагательное от наречия!

Мне следовало бы заткнуться. Из-за стресса я обрушил все свое возмущение на бедную старомодную леди, которую почти наверняка никто ни разу не уложил в постель.

– Кто вы… Почему я вас не вижу?

– Блокировка! Посещаемость! Оставайтесь внутри! – Я с размаху захлопнул дверь, подчеркивая свои слова и надеясь, что она будет действовать разумно.

Повернувшись в сторону двора, я увидел, что Базазель пытается поджарить Койота с воздуха, швыряя в него огненными шарами. Однако Койот оставался слишком быстрым для него, но я не был уверен, как долго это продлится и выдержит ли Койот прямое попадание адского огня.

Я помчался к тому месту, где бросил лук. Он все еще оставался под заклинанием невидимости, и мне удалось найти его только на ощупь. Для этого пришлось наклониться, отчего вспыхнула боль в боку, и я вобрал в себя силу земли, чтобы начать процесс исцеления.

У меня осталось всего две стрелы. Очевидно, Койот где-то бросил свои. Я наложил предпоследнюю на тетиву и попытался не рассмеяться, глядя на летающего Базазеля, из головы которого торчала оперенная стрела. Я тщательно прицелился, запела тетива, стрела вонзилась в правое крыло падшего ангела и оставила большую белую дыру, которая тут же начала увеличиваться в размерах, что заставило Базазеля завизжать и позорно рухнуть на землю – как раз в том месте, где я хотел.

– Дой! – крикнул я, направив на демона правый указательный палец и черпая силу земли, чтобы активировать Холодный Огонь.

Я сразу ощутил слабость, словно сахар у меня в крови резко упал, мышцы налились свинцовой тяжестью и больше не желали повиноваться моим командам. Совсем не так плохо, как во время первого применения заклинания, когда я просто рухнул на землю, потеряв все силы. Однако не приходилось сомневаться, что сегодня я уже не смогу натянуть тетиву. Мне нужно будет полежать на земле и потратить некоторое время на восстановление.

Ожил школьный репродуктор, и строгий властный голос прокатился по двору, отражаясь от стен:

– Учителя, пожалуйста, обеспечьте блокировку. И еще раз: учителя, немедленно обеспечьте блокировку.

Очевидно, жуткие вопли Базазеля и периодические вспышки пламени во дворе убедили администрацию, что пришло время действовать – они сообразили: что-то пошло не так, не говоря уже об указаниях, которые отдавал таинственный бесплотный голос, продемонстрировавший неудовольствие качеством преподавания английского языка.

Базазель начал медленно подниматься с земли, и теперь уже не вызывало сомнений, что стрелы (наконец-то!) всерьез его беспокоят. Однако я не заметил никаких признаков того, что на него подействовал Холодный Огонь. Оставалось лишь рассчитывать, что нужно немного подождать.

Койот, вернувшийся в человеческую форму, подбежал к тому месту, где оставил свой лук и стрелы.

– Что ты с ним сделал, мистер Друид? – спросил он.

– Я не уверен, что на него подействовало, – ответил я. – Пожалуй, тебе стоит выстрелить еще пару раз.

– О да, блистательная стратегия, которой ты научился у Аттилы. Я едва не забыл.

Пока Койот готовился к следующему выстрелу, Базазель вырывал стрелы из руки и живота, издавая при этом ужасающие звуки. Потом он осторожно попытался избавиться от последней стрелы (фраза Меркуцио о том, что «Любовная песенка попала ему прямо в ухо. Стрела слепого мальчишки угодила в самую середку его сердца»[27], приобрела совсем другой смысл), когда стрела Койота вонзилась ему в горло, покончив с воплями. Это позволило нам услышать вой приближающихся полицейских сирен.

– Да! – вскричал Койот, подняв вверх сжатый кулак. – Присядь и выпей большой бокал заткнись-к-дьяволу-заткнись!