Малыш с серьезным видом кивнул.

– У мамы тоже нет мужчины. Она никогда ни с кем не встречалась. У нее есть мы, – заявил он.

– Ей обязательно надо с кем-нибудь познакомиться, – с улыбкой сказал Блейк. – Она очень красивая женщина, и ей будет одиноко, когда вы вырастете и разъедетесь.

То же самое говорил сегодня отец Максин. Но несмотря на озабоченность близких, она не спешила вступать в новые отношения. У нее было еще в запасе двенадцать лет, прежде чем Сэм поступит в колледж и вылетит из родного гнезда.

Не зная, что сказать, Блейк стал расспрашивать сына об успехах в школе.

– А я играл индейку в школьном спектакле! – похвастался малыш.

Максин улыбнулась. Она уже послала бывшему мужу по электронной почте фотографии сцен из этой постановки. Максин всегда снимала все важные события из жизни детей, а потом отправляла снимки их отцу.

Пока родители разговаривали, дети время от времени заходили в гостиную, чтобы еще раз взглянуть на отца, к которому приходилось снова привыкать. Дафна смотрела на Блейка с нескрываемым восхищением. Когда девочка вышла, Максин рассказала бывшему мужу об истории с пивом. Она была уверена, что Дафна не совершила бы этот проступок, если бы отец жил с ними.

– Ты слишком сурова, Максин, – мягко упрекнул он жену. – Не надо воспринимать все так трагично. Дафна еще ребенок. Не кажется ли тебе, что лишить ее развлечений на целый месяц было чрезмерно жестокой мерой наказания? Ты явно переборщила. От двух выпитых бутылок пива еще никто не становился алкоголиком.

Именно такой реакции Максин и ждала от Блейка. Для него не существовало общих правил.

– Конечно, она не стала алкоголичкой, – спокойно сказала Максин. – Но если я позволю ей устраивать вечеринки с пивом в тринадцать лет, то до чего мы докатимся в шестнадцать или семнадцать? До вечеринок с крэком и героином, когда мамы не будет дома? Наша дочь должна точно знать, за какие рамки ей не следует выходить. Она должна уважать правила, установленные в доме. Иначе через несколько лет случится беда. Сейчас я вынуждена приструнить Дафну, для того чтобы в дальнейшем ее было легче держать в узде.

– Я все понимаю. – Блейк вздохнул.

Когда он вот так смущенно смотрел на Максин, его голубые глаза казались еще ярче. Сейчас Блейк походил на мальчишку, которого только что отчитала мать или учительница. Эта роль строгой наставницы не нравилась Максин, но она вынуждена была в течение многих лет играть ее и уже привыкла к этому.

– Ты, вероятно, права. Я просто не придал большого значения проступку Дафны, потому что в ее годы вел себя еще хуже. Я, например, в двенадцать лет крал виски из бара отца и продавал его в школе, получая от этой сделки баснословную прибыль.

Блейк расхохотался, и Максин тоже засмеялась.

– Это совсем другое дело, – сказала она. – Ты проявил деловую хватку. В твоем случае речь шла о способностях в сфере предпринимательства, а не о пьянстве. Держу пари, сам ты не пил украденное у отца виски.

Блейк был довольно равнодушен к алкоголю и никогда не употреблял наркотики. Он кайфовал совсем от других вещей. Любые рамки и ограничения вызывали у него аллергию.

– Ты права, – со смехом проговорил Блейк, вспомнив детство. – Я попробовал алкоголь только в четырнадцать лет, но не пристрастился к нему. Обычно я оставался трезвым и старался напоить девушек, с которыми встречался. Вот такой коварный план.

Максин с улыбкой покачала головой:

– Кажется, с тех пор твоя стратегия не изменилась.

– Ошибаешься. Теперь мне не надо спаивать их, для того чтобы добиться своего, – с немного циничной усмешкой заявил Блейк.

У них были странные отношения. Они вели себя не как бывшие супруги, прожившие вместе десять лет и имевшие троих детей, а как закадычные друзья. Блейк и Максин были совсем разными людьми. Он странствовал по свету, навещая бывшую семью два-три раза в год, а она воспитывала детей и каждый день ходила на работу.

В девять часов вечера в квартиру Блейка доставили ужин. К тому времени гости и хозяин уже проголодались. Блейк сделал заказ в лучшем японском ресторане города, и приехавшие повара готовили блюда на глазах у всей семьи – зрелище увлекательное. Повара разводили огонь, жонглировали креветками, показывали фокусы и готовили экзотические соусы. Детям очень понравилось это представление. Все, что устраивал Блейк, всегда было зрелищным и необычным.

Сэм, плененный всем происходящим, позволил матери спокойно уйти после ужина. Максин уехала в полночь, когда дети отправились посмотреть фильм в комнату, где располагался домашний кинотеатр. Максин знала, что они лягут спать лишь в два-три часа ночи, но не беспокоилась по этому поводу. Дети очень ценили каждую минуту, проведенную рядом с отцом, и Максин не хотела лишать их этого удовольствия. Они могут отоспаться дома, когда Блейк уедет.

– Когда ты уезжаешь? – спросила Максин, надевая пальто.

Она боялась, что Блейк ответит «завтра». Это огорчило бы детей. Теперь они не скоро снова увидят отца.

– Не раньше воскресенья, – ответил Блейк, и она просияла от радости.

– Отлично. Дети всегда расстраиваются, когда ты уезжаешь.

– Я тоже, – грустно промолвил он. – Если ты не возражаешь, я возьму их с собой в Аспен после Рождества. У меня еще нет определенных планов, но там очень хорошо зимой, в Новый год.

– Им понравится эта идея, – с улыбкой сказала Максин.

Она всегда очень скучала по детям, когда они уезжали с Блейком, но все же не хотела лишать их общения с отцом. С Блейком было трудно договариваться, и когда он что-то предлагал, приходилось ловить его на слове.

– Может, поужинаешь с нами завтра вечером? – спросил Блейк, провожая Максин к лифту.

Ему нравилось общество бывшей жены. Он всегда любил проводить с ней время. Блейк не развелся бы с Максин, если бы она не настояла на этом. Впрочем, он не винил ее за принятое решение расстаться. Блейк прекрасно жил и в разводе, но порой скучал по бывшей жене и радовался, что она не избегала общения с ним. Возможно, она начнет сторониться его, когда в ее жизни появится другой мужчина. Эта мысль не раз приходила в голову Блейка. Его удивляло, что Максин до сих пор оставалась одна, но он не сомневался, что рано или поздно она найдет себе нового мужа.

– Пока не знаю, – ответила Максин. – Я подумаю. Не хотелось бы мешать тебе и детям.

– Ты нам не мешаешь, – заверил ее Блейк и обнял на прощание.

– Спасибо за ужин, – поблагодарила Максин и, войдя в кабину лифта, помахала рукой.

Двери закрылись, и лифт начал стремительно спускаться с высоты пятидесяти этажей. У Максин заложило уши. Стоя в кабине, она думала о бывшем муже. Как ни странно, ее отношение к Блейку за последние годы ничуть не изменилось. Она все еще любила его, но не могла жить вместе с ним. Ее не волновало то, что он встречался с молоденькими девушками. Отношения, которые связывали Блейка и Максин, с трудом поддавались определению, но они были прочными.