почти не бросает в дрожь, она уверенно стоит на ногах и впервые, наверное, в своей жизни не зажмурилась в страхе перед потоками крови.

Как бы это ни было ужасно, но человек привыкает ко всему.

— Терес, что это за человек?

— Не знаю, Слания — какой-то сумасшедший.

— Что он говорил? Что-то про Всеотца, что тебя предупреждали и прочее.

— Я не понял — опустив взгляд, ответил Терес.

— Странно. Мне показалось, ты отлично понимал, о чем идёт речь.

— Он был сумасшедший.

— Мне кажется, тут не всё так просто, Терес — ты боялся, что он наговорит лишнего — с привычной язвительностью заметила Слания.

— Не будем об этом.

— О чём? Что ты скрываешь?

— Я сказал не будем об этом — гневно возразил Терес и непроизвольно сжал руки в кулаки.

— Ладно, ладно — храни свои секреты дальше — отходя, ответила Слания — только объясни, что с ним было.

Терес значительно прибодрился — рассказывать этой девчонке о явлениях внешнего мира у него получалось гораздо лучше, чем о своей биографии.

— Я думаю, это одержимый. Мне отец как-то рассказывал историю о таких людях в детстве.

— Что за история?

— На Зунлмарских полях живут злые люди. Они молятся идолам. Идолы иногда отвечают. Тогда в этих людей вселяются бесы. Они сходят с ума и несут бред. Те, что не сходят с ума становятся колдунами, гадалками и прорицателями — ответил Терес, кратко пересказав легенду отца.

— Если бы ты рассказал об этом до встречи с этим стариком, то я ни за что не поверила бы.

— Я тоже не верил — ответил Терес — До сегодняшнего дня.

Встреча оставила после себя неприятное ощущение — видимо, безумие медленно подкрадывается всё ближе и ближе к его родной земле. Очень не хотелось верить, что этот человек, который явно знал о нем слишком много является предвестником чего-то большего. Но эта встреча рассеяла последние сомнения Тереса — там, в пиратской деревушке он видел посланца Всеотца. Это не было безумным бредом, это не было иллюзией. Это было предвестием чего-то важного.

Дорога вела вперёд. Слания стала замечать, что пейзаж несколько меняется — сейчас это была уже не плоская, как озёрная гладь, равнина, а область, которая была усыпана то ли курганами, то ли просто небольшими холмами.

На вершинах некоторых из этих холмов виднелись пепелища и остатки строений — Терес помнил рассказы отца о том, что два десятка лет назад здесь было некое "городище колдунов" в котором от северян прятались жрецы, поклонявшиеся местным божествам. Но их сгубила жажда власти и конфликт с городом Андизир, знать которого позвала на помощь воителей из Баласдавы.

На вершине одного из холмов, Терес и Слания разбили лагерь. Остатки деревянных стен давали неплохое укрытие от ветра, а то, что раньше было крышей стало пищей для костра. Уже темнело. Когда Терес разводил костёр, Слания всматривалась вдаль.

— Терес, что это там вдали? — сказала она, и показала рукой на север.

Терес всмотрелся вдаль, но увидел на горизонте лишь несколько точек.

— Наверное это наша цель — ответил он — город Андизир.

— Так много больших домов — удивительно, как столько людей может жить вместе — мечтательно заговорила Слания.

— Это ты ещё не видела Баласдаву — ответил Терес.

— Твой родной город?

— Да. Я родился и вырос за его стенами.

— Надеюсь, мне ещё удастся увидеть ваш город. Судя по твоим рассказам это единственное место, где вы живете мирной жизнью.

— Я тоже надеюсь, Слания. Очень надеюсь — сказал Терес и сел рядом с ней.

Зазевавшись, Терес не сразу заметил, как Слания взяла его за руку. Он не осмелился убрать от себя её руку. Не осмелился или же не захотел? Как основательно изменилась её жизнь за те дни, что она путешествовала рядом с ним.

— Как долго мы будем в этом городе?

— Столько, сколько необходимо — ответил Терес.

— То есть, ты не знаешь?

— Я знаю, что мы покинем его тогда, когда будет понятно, куда и как идти дальше — ответил Терес — а теперь, если ты позволишь, я засну — сказал он, и укрывшись плащом отвернулся от костра. Но стоило ему закрыть глаза, как он почувствовал, как над ним наклонилась Слания. Он чувствовал её робкое дыхание. "Приятных снов" — шепнула она на ухо. От её ласкового шёпота, похожего на дуновение ветра по телу Тереса невольно пробежала дрожь. Он заснул с мыслью о том, что в случившееся с ним пленением у пиратов есть и хорошие моменты.

Терес проснулся от того, что Слания трепала его по щеке и настойчиво твердила "Проснись же ты наконец!". Долго будить его не пришлось — он вскочил на ноги и изготовил к бою топор.

Было ещё темно, по близости не было никаких признаков неприятеля, да и голос Слании не был таким уж тревожным. Терес подумал, что стоит устроить взбучку этой девчонке за то, что она разбудила его без причины. "Посмотри на небо!" — шепнула она так аккуратно, будто боялась вспугнуть что-то.

Терес поднял глаза на небо. Подобного зрелища он не видел никогда до этого.

Десятки комет озарили небо своим сиянием. Подобно волчьей стае они летели одна за другой, рассекая небосвод. Ночь была необычна — всякий раз, поднимая после заката небо над головой, Терес привык видеть глубокую тьму, переливающуюся оттенками синего. Так было всегда, но не в этот день. Небеса были окрашены оттенками красного цвета — местами оно было алым, как лепестки мака, а местами бурым, как запёкшаяся кровь. Звёзды, казалось, тоже изменились — вместо холодных белых огоньков небеса освещали золотые светила. Луны, мистическим образом, не было видно.

Это необычное зрелище пугало и восхищало одновременно. Терес наблюдал за этим зрелищем даже не зная, что ему следует по этому поводу думать.

Слания была восхищена таким зрелищем, хотя в глубине души понимала, что подобное зрелище не могло произойти просто так, и скорее всего оно значило что-нибудь тревожное. Но как же это было красиво!

— Храни нас Всеотец… — наконец-то вымолвил Терес.

— Как же это потрясающе! — сказала Слания.

— Да. Это однозначно красиво — тревожно ответил Терес.

— Какое красивое небо.

— Это неспроста. Это что-то значит.

— Как ты думаешь, кто создал эту красоту?

— Если бы рядом был священник, он бы точно сказал — ответил Терес.

— Терес, ты боишься? — сказала Слания, робко заглядывая ему в глаза.

Его взгляд был похож на взгляд волка, оказавшегося посреди лесного пожара. Что бы он о себе не возомнил, как бы он не оправдывался,