Никакое другое учебное заведение я выбрать так и не смогла.Если не считать Щукинского театрального училища, где я провалилась на первом жетуре творческого конкурса. Я читала Цветаеву. За длинным столом напротив меня —человек десять преподавателей. Все абсолютно так, как показывают в кино. Тольконе по одному вызывают, а запускают сразу по несколько человек.

Мальчиком, бегущим резво,

Я предстала вам!…

— начала я с ходу, громко и звонко.

Все десять человек одновременно подняли головы изаинтересованно посмотрели на меня.

Я смутилась. И оставшиеся строки проговорила скороговоркой ибез всякого выражения. Когда на последних словах я поняла, что на меня уженикто не смотрит, было поздно.

Не то чтобы я очень хотела стать актрисой.

Просто хотела узнать, есть ли у меня шанс.

Сейчас я думаю, что он был — ведь они все так сразу поднялисвои головы!

Диплом для меня пришлось купить. Роме. Чтобы показать своимродителям. Он думал, что я им без диплома не нужна. Как оказалось, с дипломом яим не была нужна тоже.

Моя мама тоже всем говорила, что я учусь в институте. Мысльо том, что ее дочь не получила высшего образования, была для нее пыткой. О том,что она сама никогда и ничего для этого не сделала, я старалась не думать. Увсех же разные представления о воспитании. Например, я не закончила музыкальнуюшколу и не научилась играть в теннис Потому что, по словам мамы, я пришла к нейи твердо сказала: «Не пойду туда больше». А если бы ко мне с такими словамипришел Артем, то получил бы удар по попе и бодро отправился собирать мячи итеннисную форму.

Сложнее всего было для моей мамы смириться с тем, что теперья ей давала деньги. Первые два-три года она отказывалась. Но потом, наверное,стало совсем тяжело. И она согласилась на «пособие» — это ее словечко.

Мы очень с ней разные. Если бы я работала в МГУ, возможностьпоступления туда моего сына была бы главным преимуществом моей работы. И я быдаже, наоборот, хотела, чтобы он пошел именно в МГУ — чтобы за нимприглядывать.

И, в отличие от мамы, я очень надеюсь на то, что в старостисмогу рассчитывать на деньги моих детей. Пока, правда, одного.

Артем весело бегал с лейкой по всему участку.

Мама что-то сажала. Я не могла спросить что, потому что мынаверняка это уже обсуждали.

Но раз я согласилась, значит, наверное, что-то хорошее. Еслитолько я никуда не спешила в тот момент.

Я улеглась в гамаке, и, как ни странно, садовые работыобошлись без меня.

— А где Рома? — спросила мама уже под вечер.

— Уехал, — ответила я, поджав губы. С таким видом,словно говорила: «Полюбуйся-ка на него!»

Мама оставила мой ответ без комментариев.

Только бросила на меня свой знаменитый взгляд.

Уверена, именно так она и смотрит на прогульщиков.

Наверное, каждая женщина в душе немного стриптизерша. Нужнотолько достаточно выпить.

Я приехала в офис к трем часам. Машка уже была на месте. Онипили кофе в приемной с Анжелой. Секретарша уговаривала их съесть шоколадныеконфетки из нижнего ресторана. Они отказывались, потому что начали худеть.

— Тем более я сегодня уже съела тортик назавтрак, — призналась Анжела.

— Ну что, кого будем к психологу отправлять? —спросила Машка.

— Прямо сейчас начнем обсуждать? — Мне казалось,что обстановка слишком неформальная.

— Конечно. А чего ждать? Да, кстати, я позвонила в ЧОПодин, так у них своя школа подготовки телохранителей. И они готовы с намисотрудничать. И даже разработать индивидуальную программу.

Я удивленно посмотрела на Машку.

— А Илья?

— Там в три раза дешевле. Всего 2600 долларов. А еслиты будешь настаивать на Илье, я решу, что… — Она запнулась.

Я не могла поверить, что она с такой легкостью расстается сИльей. Две недели ревности, кокетства, ссор, интриг — ради чего?

— Да нет, надо съездить, поговорить, и, если всенормально… конечно. А ты где их нашла?

Машка смотрела на меня с облегчением и благодарностью.Неужели она могла подумать, что расставание с Ильей может быть для меняпроблемой?

— В Интернете.

Мы все радостно захихикали. Включая секретаршу.

— А Илья сейчас едет? — поинтересовалась Анжела.

Я позвонила ему по телефону. Сказала, что, вероятно, мы неможем принять его предложение: для нас это слишком дорого.

Он опешил:

— Так мне не ехать?

— Мы просим тайм-аут. На недельку.

Лучше подержать его на всякий случай. Как запасной вариант.

— Я уже отказался от двух предложений, —пробормотал он.

— А вы бы не могли дать нам телефон психолога? Есливдруг он нам понадобится?

Машка прошептала: «Yes!» — и сделала соответствующеедвижение рукой.

— Дает? — одними губами спросила Анжела.

Я записала номер.

Мы выбрали Алекс (которая сержант вневедомственной охраны иприщелкивает каблуками), Клетку (которая молодая и честная и кинется наамбразуру), Мадам (с фальшивыми сережками и великосветскими манерами), Гору(которая гора адреналина ростом метр девяносто) — единогласно.

Прения возникли по поводу Эрудита, которая очень любит умныеслова. И про которую Илья сказал, что ее брать нельзя, потому что она слишкомбудет полагаться на собственное мнение.

Мы ее взяли. Скорее всего, назло Илье.

Долго спорили насчет Оли, которая уже работала в личнойохране, но при этом не умеет стрелять.

— Ну вы представьте, что это за человек! —горячилась я. — Она получала зарплату, и все остальное ее не волновало! Ацена вопроса была — человеческая жизнь!

Заглянула секретарша:

— Там из какого-то театра звонят. Спрашивают, вамженщины-лилипуты не нужны на работу?

— Чего? — удивилась Машка, — Оченьнужны! — Я рассмеялась.

Секретарша захлопнула дверь. Я махнула рукой с видом «забудьоб этом».

— Но она же говорила ему, что не умеет стрелять! —Машка вернулась к прерванному разговору.

Я не понимала, почему она защищает Олю.

— И эта ее отвратительная манера вести себя какмужчина! Она вообще, наверное, лесбиянка! — Я запнулась.

— У нее есть опыт. И она единственная знает точно, кудаона пришла.