с ним кружили шестеро оставшихся летунов. Четверо с воем катались по земле, пытаясь зажимать вспухающие наросты.

В руках нападавшие раскручивали свои странные дубинки. И мне совсем не понравилось, как гудит и тускнеет воздух, рассекаемый набалдашниками.

Тварь, видимо, была такого же мнения. Она свирепо затрещала, попробовала встать, но ничего не вышло. Ничего, я уже здесь, сейчас помогу…

Сетка жгла даже через рукавицы. Бедное чудище.

Спину свело каким-то гадким ощущением. Отскочил! Сзади хрястнуло так, будто порвали скалу.

Чем они?.. Это от дубинки?

И сеть не распутывается! Ничего не могу сделать!

Тварь свистнула, дернулась. Кто-то сразу заорал и грохнулся. Не иначе, сбили распухать в снег.

А нити уже, кажется, резали мясо… Гул от дубинок набрал высоту. Сейчас что-то будет!

Мне удалось чуть-чуть откинуть поганую снасть. Зверь напрягся, задрожал, и луч вновь вошел в силу. Только светил теперь почему-то просто в землю перед чудовищем. Оно даже не пыталось зацепить вертких людишек. Сдалось…

На черной туше расцветали кровавые язвы, набухали гнойники размером с кулак. За считанные секунды. Бока оседали, словно таяли. Так не бывает, что за болезнь? Такое чувство, что в этот адский луч, заставляющий чужие ткани разрастаться, оно пережигало собственную жизнь.

Челюсти косатки шевелились, как будто что-то шепча. В такт им двигались хелицеры на морде. Снег под лучом взрыхлился, поднялся горбом. И, взломав этот покров, оттуда высунулись сочные побеги. Они, напитываясь силой, росли, как подгоняемые землей. Похожи были на листья и стебли обычной травы — только чудовищно увеличенные. И колыхались, извивались, как щупальца. Травяное буйство среди ледяной зимы.

Огромные колосья, выше меня раза в два, выгнулись змеями — и коварно стеганули по нашим врагам. Двое или трое не успели увернуться и полетели на землю. Побеги тотчас оплели их, затянув зеленым саваном.

И тут же меня оглушило и снесло в снег. Показалось, что обрушилось небо. Дубинки! Это явно от них! От тех, которые выпустили, падая!

В оседающей вьюге я увидел, как травяные щупальца цепляются за горящую сеть и стаскивают ее с черной туши. Зверь свободен!

Заскрипев, как нож по стеклу, он еле-еле взгромоздился на лапы. Суставы подгибались, грозя уронить тело обратно. Но кит-скорпион держался.

Вид твари был ужасен. Сейчас она больше походила на чучело, сшитое маньяком из трупов, чем на живое существо. Хитин отслаивался пластами, китовая кожа покрылась отвратительными рытвинами. От туши невыносимо воняло гниющим мясом. На моих глазах от одной из паучьих ног отвалился нижний членик. Из раны полилась буро-желтая слизь.

Гибкий побег отшвырнул меня, как щепку. Справа прошла туманная волна, и снова хрястнуло. Атакуют! Тварь помешала им сделать дружный залп, но палки успели набрать колдовства!

Колдовства?..

Еще одна волна, и совсем рядом! И уши враз заложило!

В спину слегка подтолкнуло что-то, и в груди, справа, словно вспыхнуло пламя. Я слабо вскрикнул — воздух внезапно закончился. И неверяще взглянул на свою рубаху — спереди ее прорвало блестящее острие. Пронзив меня насквозь, вышло между ребер…

Лезвие плавно потянули обратно. Казалось, что оно раскалено — так жгло в ране. А больно стало только потом — хорошее лезвие, наточенное. Прошло незаметно, как бритва.

Кровь наполнила легкое и хлынула из разреза. Я зашатался и сел в сугроб. Мучительно закашлялся, украшая снег красными плевками. Все, добегался.

Контрольный удар пока не нанесли — правильно, куда я с такой травмой денусь… Еще успеют допросить. Или что они там хотели…

Хоть я и пытался закрыть рану рукой — получалось плохо. Ну да, еще ведь на спине, надо туда дотянуться. Нет, смысла мало. Ладонь плотно не прилегает.

Сознание вмиг замутилось, в глазах потемнело. Конечно, от быстрой-то кровопотери… Перед лицом рябили тусклые мушки, постепенно закрывая собой весь мир. Я почти ничего не видел и не слышал. Лишь метались какие-то пятна и полоски — или это мне чудилось. И я уже не просто кашлял — захлебывался, не успевая выплевывать кровь.

Прошла целая вечность, и померкший свет заслонила непроглядно-черная тень. Я собрался с силами, напрягая зрение, и рассмотрел прежнего знакомца. Сухопутная косатка стояла в двух шагах, нацелив на меня свою руку. С кончиков пальцев срывалось изумрудное сияние.

— Эй, ты чего… — только и смог прошептать я. А дальше грудь осветилась гибельным лучом.

Я все-таки вырубился, уже не почувствовав, что творит с моим телом адский свет. Но вскоре пришел в себя. Странно — не нашел ни наростов, ни выпирающих костей. И боль от раны куда-то пропала. Вместе с самой раной. Потеки крови есть, кожа тоже запачкана, а вместо сквозной дыры — тонкий розовый шрам.

— Что за хрень?.. — недоуменно пробормотал я, тщательно осматривая ребра через прореху в одежде. Нет, рана точно закрылась, причем так надежно, будто прошло несколько месяцев.

Меня отвлекли свистом и грубым тычком — кит-скорпион навис, качаясь, как былинка на ветру. Видно, ему совсем плохо — даже хвост завалился набок, волоча плавники по снегу.

Понукаемый зверем, я поднялся, преодолевая слабость. Колени подкашивались. Пролитая кровь явно не восстановилась вместе с заросшими тканями — или восстановилась не полностью. Ужас, сколько ее на снегу… Еще бы чуть-чуть — и точно бы умер.

В голове шумело, словно наутро с перепоя. Что же получается… меня вылечил смертельный луч?

Полегоньку я — насколько позволяло состояние — крутанулся, озираясь. Увиденное впечатляло. Все нападавшие теперь были аккуратно развешаны на гигантских, под стать киту-скорпиону, листьях и побегах. Стебли еще жизнерадостно колосились метелками, но крепкий мороз брал свое — листья темнели и увядали, посеченные стужей. Скоро, должно быть, расплетутся и отпустят этих сволочей. Надо быстрее уходить. Только вот куда?

Кто-то из пришельцев, заметив, что я уже на ногах, начал злобно осыпать меня проклятиями, из которых я не понимал и половины. Ему вторил второй — но редко и без особой горячности.

А ведь не все из них столь же бодры. Покалеченные лучом, например, в забытьи — от болевого шока, понятное дело. Один, обмякнув, глухо стонет. У другого, кажется, перебита нога. Черт, а все ли живы? Если нет, расплата может стать совсем уж неизбежной. За гибель бойцов в погоню, наверное, какую-нибудь зондеркоманду вышлют. Карательный рейд в количестве полусотни человек. Искать, разумеется, будут и так, но смерть товарищей им точно прибавит усердия. И спецсредств. А я и эту атаку едва пережил.

Хотя вряд ли уже может быть хуже… Я же, выходит, не просто тролль, а особо опасный колдун. С монстром-прислужником. Ну или колдун — это монстр,