Когда я уже спускалась, лифт остановился на втором этаже магазина. Все, кроме меня и пожилой пары, вышли, и вошел высокий симпатичный мужчина в морской форме. Мы снова двинулись вниз, как вдруг раздался громкий гул, и лифт, резко дернувшись, встал. Мы застряли – и это в канун Рождества!

К счастью, в кабине был телефон, и пожилой мужчина позвонил в службу ремонта. Там нас заверили, что лифт скоро тронется. Прошло полчаса. Мы болтали, чтобы скоротать время, потом снова позвонили. Нам сообщили, что лифту нужна какая-то запчасть и ждать придется долго. К этому моменту мы один за другим – сначала пожилая пара, мистер и миссис Филипс, потом Джон, симпатичный мужчина в морской форме, и я, – сели на пол и начали рассказывать рождественские истории. Прошел час, потом второй; мы увлеклись беседой и почти забыли о том, что застряли. Делясь воспоминаниями, мы потихоньку ели сыр и пили вино из моей корзины. Тогда я еще не понимала, что в эту самую минуту рождается новое рождественское воспоминание.

Через пять часов лифт наконец поехал. Когда двери открылись, взволнованный директор магазина, увидев нас в хорошем настроении, вручил всем по корзине деликатесных сыров. На прощание мы обменялись адресами и пообещали каждый год присылать друг другу поздравительные открытки.

Я все-таки добралась до мамы – немного опоздала, конечно, но Рождество мы справляли всей семьей. Закрывая глаза в ту ночь, я видела симпатичного мужчину в морской форме.

В рождественский вечер я вернулась домой, загруженная подарками. Под дверью меня ждала одна алая роза и конверт. Внутри было послание: «Эта сырная корзина была очень кстати. Джон». Внизу был его номер телефона.

…

Мы с Джоном поженились через год. Церемония проходила на закате перед Рождеством, на гавайском пляже. Прошло уже много лет, а мы до сих пор покупаем корзину изысканных сыров и вина, чтобы отметить канун Рождества, и обмениваемся открытками с мистером и миссис Филипс. И каждое утро в канун Рождества я просыпаюсь в волнении, предвкушая этот волшебный день.

Служба уборки отъезжала с дорожки перед домом, наши сосновые полы были чистыми и все еще влажными. Однако на зеркале в ванной комнате уже появились пятна в правом углу. Только один человек жил со мной в этом доме – мой замечательный муж, вот уже два месяца.

– Роб, ты не мог бы подойти сюда прямо сейчас? Хочу показать тебе кое-что.

Когда мне было тридцать четыре, этот на вид идеальный мужчина танцуя вошел в мою жизнь. Как менеджер из сферы здравоохранения, я собиралась посетить корпоративную вечеринку руководителей, которая проходила каждые полгода в роскошном «Пибоди Хотел». Той весенней ночью моя свита сидела на своих стульях как приклеенная, в то время как я находилась на танцплощадке, отбивая ритм своими серебряными туфельками с открытым носком. Роб, тоже один из менеджеров, увлек меня за собой и показал, как танцевать под рок-н-ролл. В мгновение вечеринка ожила, и я, подчиняясь ритму блюза, кружилась в своем фиолетово-голубом платье с асимметричным подолом. Ночь пролетела незаметно, Роб и я не покидали танцплощадку до последнего номера, пока группа музыкантов не засобиралась.

– Это было весело, спасибо, – сказала я Робу, ловя ртом холодный воздух и подыскивая подходящие слова.

– Увидимся на работе, – ответил он и помахал на прощание.

Мои друзья и поклонники терпеливо ждали в фойе отеля. Никто не задал ни единого вопроса, а я ничего не стала объяснять. Без сомнения, это была лучшая корпоративная вечеринка в моей жизни. Я сказала себе, что, возможно, танцевала с «тем единственным» той ночью.

Несколько дней спустя Роб пригласил меня на наше официальное первое свидание – еще один вечер танцев. После почти двух лет ухаживаний я вышла замуж за моего персонального Фреда Астера[15].

Я знала, что брак – это непросто, потому и откладывала этот момент до своих тридцати. Друзья по-доброму ругали меня, говоря: «Ты где-то застряла на пути к своему браку». Будучи единственным ребенком в семье, я имела свою собственную комнату, свою собственную одежду, свой собственный телефон и позже – свою собственную машину, свою собственную квартиру, свое собственное все.

Теперь, выйдя замуж, я должна была всем делиться. Какие-нибудь ничтожнейшие ежедневные происшествия не вписывались в мой раз и навсегда заведенный распорядок, что приводило меня в полное расстройство. И тем не менее Роб терпеливо сносил все мои выкрутасы, проявляя такт и сочувствие. Он с легкостью мирился со всем, что выпадало на его долю, и был совершенной противоположностью мне в этом смысле. Раз за разом он сглаживал любые ситуации, снимая напряжение, которое вносила я в нашу жизнь.

Роб понимал, что женился на женщине, которая была одна всю свою жизнь. У меня все и всегда стояло на положенных местах и было спланировано исключительно для моего удобства. Комнаты сверкали первозданной чистотой, а немногочисленная посуда была убрана в кухонный шкафчик. Служба уборки ежемесячно отмывала дом, хотя он никогда не был по-настоящему грязным.

Теперь нас было двое. Справедливости ради надо сказать, что Роб был чистоплотным, но, конечно, не так одержим порядком, как я. Как могло замужество поменять мою среду обитания так стремительно? Почему я нахожу носки под диваном, а грязную посуду в раковине? До свадьбы мои зеркала были безупречно чистыми и сверкающими. И вот теперь я вижу пятна на зеркале в ванной, а ведь не прошло и минуты после того, как служба уехала, оставив в доме следы своего волшебства.

– Дорогой, я хочу тебе кое-что показать, – повторила я.

Роб выпустил из рук пульт телевизора и легкой походкой зашагал в ванную. Я слегка повела подбородком вперед, застыв перед раковиной.

– Да?

– Видишь это зеркало?

– Да.

– Видишь отпечатки пальцев по всей поверхности этого чистого зеркала?

Роб подошел поближе, чтобы исследовать зеркало со всех сторон.

– Да.

– Ну, и чьи же это отпечатки по всей поверхности этого чистого зеркала?

Я требовала ответа. Он выдержал паузу и заглянул прямо мне в душу:

– Милая, это отпечатки мужчины, который любит тебя.

Я потеряла дар речь на несколько секунд. Все мое возмущение куда-то испарилось, когда я заглянула в его добрые карие глаза. Это был мужчина, который выбрал себе в жены капризную старую деву, брюзгу, не способную по-настоящему соединиться с любимым, отбросить свой эгоизм. Это был мужчина, который меня любил.