Однако мы не забывали о наших друзьях-писателях (может быть, садистах или разведенных). И вот мы нашли новую возможность.

Теперь, когда Сара ходила в школу и жизнь более-менее стабилизировалась, мы подумали, что, может, старый вариант с ужином и кино снова сработает. Оказалось, что нет.

И нашу жизнь уже вполне можно было назвать нормальной, оказалось, что, пока шло время и росла дочь, мы тоже стали старше. Мысль о том, чтобы лечь спать после десяти вечера, больше не казалась нам такой привлекательной.

И все же наверняка существовал еще какой-нибудь способ, чтобы все-таки найти время, которое мы можем проводить вместе. Согласно нашим друзьям-писателям (возможно, вполне обеспеченным, имеющим по две няни), наш брак напрямую зависел от решения этого вопроса. Должно было быть что-то, что мы могли бы делать на регулярной основе. Что-то, что позволило бы нам иметь то драгоценное «наше время» без лишних трат и с полноценным ночным отдыхом.

И вот, наконец, в этом году мы нашли превосходное решение проблемы с «нашим временем»: завтрак и кино. Пока Сара в школе, мы иногда проводим вместе и будний день. И что же мы делаем? Ну, вы догадались.

Мы идем куда-нибудь, где можем с удовольствием, не спеша позавтракать и поговорить. А завершается программа в местном кинотеатре, который как раз начинает показывать кино в десять или одиннадцать утра.

Мы выбираем первый сеанс подходящего для нас фильма, закидываем ноги на кресла впереди и два часа наслаждаемся непрерываемым просмотром. Частенько случается так, что весь зрительный зал принадлежит только нам двоим.

После того как кино заканчивается, у нас есть целый ворох вариантов. Мы можем пойти пообедать, или просто посидеть в каком-нибудь кафе, или послоняться в книжной лавке. Мы можем пройтись по магазинам, посмотреть еще одно кино или – мое любимое – пойти домой и немножко вздремнуть.

Мне кажется, что у этого варианта много преимуществ. Единственная потенциальная проблема, которую я вижу, – это то, что прочитавшие этот сюжет начнут делать то же самое, и рестораны, подающие завтрак, будут переполнены, а билеты на утренние сеансы в кино распроданы заранее. Хотя, впрочем, ладно, если это и случится, всегда есть завтрак навынос и кино напрокат.

Из всех дедушкиных родных я одна жила поблизости, поэтому именно мне позвонили из лечебницы. Его самочувствие резко ухудшилось, мне нужно приехать.

Когда я добралась, уже ничего нельзя было сделать – только взять его за руку.

– Я люблю тебя, дедушка. Спасибо, что всегда был рядом со мной.

И я отпустила его.

Воспоминания… воспоминания… шесть дней в неделю фермер в старой синей рубахе и полукомбинезоне ухаживал за скотом герефордской породы, который он так любил… В жаркие летние дни он таскал из фургона связки сена, пахал землю, сеял кукурузу и бобы, а по осени собирал их… Он работал от рассвета до заката. Чтобы выжить, нужно было работать, работать и работать. Но по воскресеньям, закончив все дела по дому, он надевал свой серый костюм и шляпу, а бабушка – винного цвета платье и бусы из слоновой кости, и они шли в церковь. Это было почти единственное место для общения. Бабушка с дедушкой были тихими, не слишком эмоциональными людьми, изо дня в день исполнявшими свой долг. Целых 35 лет он был моим дедушкой. Трудно было представить его в другой роли.

Медсестра попросила меня забрать из палаты дедушкины вещи. Их было немного, так что я быстро управилась. И вдруг в верхнем ящике его прикроватной тумбочки я увидела ее. Это была очень старая «валентинка», сделанная вручную. Некогда красная бумага теперь выцвела и стала блекло-розовой. В центре сердечка был приклеен кусочек белой бумаги с надписью, сделанной бабушкиным почерком:

«ЛИ ОТ ХАРРИЕТ

Со всей моей любовью,

14 февраля 1895 года

Ты живой? Ты в самом деле существуешь? Или ты просто самый красивый сон, что я видела за долгие годы? Ты ангел или плод моего воображения? Может, я выдумала тебя, чтобы заполнить пустоту? Чтобы унять боль? Где ты нашел время, чтобы выслушать меня? Как ты смог понять?

Ты рассмешил меня, когда мое сердце рыдало. Ты заставил меня танцевать, когда я не могла сделать и шагу. Ты помог мне поставить перед собой новую цель, когда я умирала. С тобой капли росы казались мне бриллиантами, а дикие цветы – орхидеями. Ты пел мне, и в этих звуках я слышала голоса ангелов. Ты держал мою руку, и я любила тебя всем своим существом. Ты подарил мне кольцо, и я стала твоей. Я стала твоей и испытала все счастье на свете.

Слезы текли по моим щекам, пока я читала эти слова. Я видела перед собой пожилых людей, какими я их помнила. Было трудно представить бабушку и дедушку другими. Но то, что я читала, было необыкновенно прекрасно и возвышенно. Не зря дедушка хранил эту открытку столько лет. Теперь она стоит на моем комоде в рамочке как бесценная семейная реликвия.

За неделю до Сражения при Булл-Ране (также известном как Сражение при Манассассе) Салливан Баллу, майор второго род-айлендского полка волонтеров, написал своей жене в Смитфилд:

«14 июля 1861 г.

Вашингтон (округ Колумбия)

Дражайшая моя Сара!

Все указывает на то, что через несколько дней мы двинемся в путь. Возможно, даже завтра. Может так случиться, что я больше не смогу тебе писать, но надеюсь, ты прочтешь эти строки, если меня уже не будет на этом свете.

Нет, меня не гложут ни страхи, ни сомнения в правоте нашего дела, и я полон решимости идти до конца. Я знаю: судьба американской цивилизации зависит от триумфа нашего правительства. Знаю, сколь многим мы обязаны тем, кто до нас прошел через кровь и страдания Революции. И я готов пожертвовать всем, чем дорожу в этой жизни, чтобы отдать долг этому правительству.

Сара, моя любовь к тебе бессмертна. Я как будто прикован к тебе могучими цепями, которые никто, кроме Господа, не сможет разорвать. И все же любовь к Родине захватывает меня, словно порыв сильного ветра, и теми же цепями неотвратимо тянет на поле боя.

Память о тех счастливых минутах, что я провел с тобой, наполняет меня. Я горячо благодарен Господу и тебе за то, что мне позволили так долго ими наслаждаться. И как же тяжко мне отказаться от них и сжечь дотла наши надежды на будущее! Будь на то воля Божья, мы могли бы до сих пор быть вместе и любить друг друга, видеть, как наши сыновья становятся благородными мужьями…

Если я не вернусь, моя милая Сара, никогда не забывай, как сильно я любил тебя. Когда последний вздох вырвется из моей груди, я прошепчу твое имя. Прости мне все мои ошибки и всю боль, что я тебе причинил.