доносившиеся со стороны, которую по причине архитектурных изысков я не мог видеть. Судя по голосам, в мою сторону шли двое – мужчина и женщина, чей звонкий голос громко раздавался в тихом коридоре. Человек в черном остановился, убрал пистолет и пошел в сторону нашего номера. Какое-то время я видел его напряженную спину, и так и подмывало нашпиговать ее оставшимися в обойме пулями, но он вскоре скрылся за поворотом, а я вспомнил, что я не убийца. Прикрыв дверь, я устало опустился на пол.

Девушка смотрела на меня широко раскрытыми глазами (где-то я уже слышал такое!), уже не пытаясь кричать о спасении, карауле и убийстве. Я смотрел на нее и думал, что она будет свидетелем и опишет меня таким, каким видит – окровавленным, с большим пистолетом в руках. Надо было привести себя в порядок и, чтобы отвлечь ее от мысли, что сейчас, вот прямо сейчас она умрет, и ее молодая, полная перспектив жизнь оборвется в самом начале блестящего пути (кажется, я тоже начал читать чужие мысли!), я негромко пробормотал:

– Здесь есть аптечка?

– Аптечка?! Да, конечно! – Она рванула в одну из двух комнат, которые убирала, когда я ворвался в номер, и через пару секунд стояла возле меня, протягивая бинт и бутылочку с прозрачной жидкостью.

Я подумал, что с пистолетом я теперь не расстанусь, и попросил ее как можно ласковей:

– Помоги мне, пожалуйста.

– Что?! Да, конечно! Сейчас! – Она засуетилась, пытаясь открыть туго прикрученную крышку, но справилась с ней и, вылив прямо на моток бинта половину прозрачной жидкости, осторожно приблизила руку к моему лицу.

– Что это? – спросил я, скорее для поддержания разговора, в котором нуждался не меньше чем она.

– Перекись, рану обработать, – она заметно успокоилась, и ее движения показались мне довольно уверенными. Проверяя свою догадку, я спросил у нее:

– Ты учишься в меде?

Девушка так и замерла с поднятой рукой. Потом внимательно посмотрела на меня и, кивнув, в свою очередь спросила:

– А откуда вы знаете?

Я пожал плечами. Ее удовлетворил этот незамысловатый ответ, и она еще пару раз приложила ставший красным бинт к моей щеке.

– На вечернем. В училище. А днем здесь работаю. – И, словно оправдываясь, добавила: – Жить-то на что-то надо.

Что-то в ее ответе мне не понравилось, и, когда я посмотрел ей в глаза, то откуда-то появившаяся способность читать чужие мысли все объяснила. Она уже не выглядела затравленным волчонком, напротив, в ее взгляде читался некий призыв, который не увидел бы только слепец.

– Не сейчас, девочка. – Мне было не до любовных утех, тем более, что я являюсь ярым противником продажной любви. Хотя надо отдать должное, девушка была ничего.

– Вас правда… хотели убить? – спросила она, получив отказ, заставивший ее задуматься о мужчинах по-другому, не так, как она привыкла.

Я усмехнулся.

– Думаю, это по-прежнему актуально.

– Кто?!

– Можешь не верить, но я понятия не имею.

Девушка помолчала, продолжая обрабатывать мои раны, и вдруг спросила:

– Я могу чем-то помочь?

Я не знал, имею ли право использовать ее в такой ситуации, но выбора у меня было не больше, чем у мухи, попавшей в паутину, и согласно кивнул головой.

– Что надо сделать? – Она втягивалась в игру, которая, похоже, начинала ей нравиться. Бедняжка не подозревала, что пули не только больно ранят, но еще и убивают.

– Знаешь номер, где живет, – у меня в горле запершило, и я нарочито откашлялся, чтобы не выдать предательскую дрожь в голосе, – где жил большой такой мужчина?

– Конечно, это люкс!

– Там лежит мой друг, тот самый большой мужчина. Его убили, меня тоже хотели, но я везучий. – Говоря это, я нисколько не грешил против истины. То, что я живой всего лишь с маленькой царапиной на щеке, было не чем иным, как везением высшей пробы. В ушах до сих пор стоял жуткий посвист пуль, облетавших меня справа и слева. – Тебе нужно дойти до того номера и постучать в него. Внутрь не входи, просто скажи, что горничная, и спроси, если кто-нибудь ответит, не нужно ли убраться в номере. Тебе наверняка скажут, что не нужно, и после этого сразу иди сюда.

– И все? – спросила она, явно разочарованная таким несущественным заданием.

Я посмотрел на нее и вдруг подумал, что даже не знаю, как ее зовут, а посылаю практически на верную гибель. Ну и хорошо. Не знаю, и не нужно. Так спокойней. Но девушка вдруг спросила:

– А как вас зовут? Я Лида.

Если бы она сказала Катя, меня, наверное, хватил бы удар, но все обошлось. Лида так Лида.

– Это не важно. Чем меньше будешь знать, тем больше шансов выжить.

Мне показалось, она обиделась, но сейчас было не до этого, и я продолжил:

– У тебя же есть ключи от номеров?

Она молча вынула из кармана голубого передника пластиковую карту.

– Хорошо. Если тебе не ответят, открой дверь, но не заглядывай внутрь и ни в коем случае не входи. Ты поняла меня? Ни в коем случае.

– Да, я поняла, – ответила Лида, и я поразился, как она была сейчас не похожа на ту дуреху, которая визжала буквально пару минут назад.

– Вот и отлично. Повторим: подходишь, стучишь, называешься, и, если никто не отвечает, отпираешь дверь и уходишь. Повтори.

Она повторила. Слово в слово. Мне хотелось перекрестить ее и, поцеловав в лоб, отправить на почти верную смерть, но удержался от банальностей. Зато не удержалась она. Резво, так что я и не успел отодвинуться, она приблизилась ко мне и, чмокнув в мои пересохшие губы, улыбнулась и сказала:

– А ты красавчик, ты в курсе?

Я выдавил из себя жалкую улыбку.

– На вкус и цвет…

Она подхватила свою большую тележку, в которой лежали всякие принадлежности для уборки в номерах, и, еще раз улыбнувшись мне, покатила ее к двери. Я шел следом и, обогнав перед дверью, еще раз попросил:

– Только откроешь, и назад.

– Хорошо, – прошептала она, явно намереваясь повторить поцелуй.

Я покачал головой:

– Иди.

Она выпорхнула из номера, аккуратно прикрыла за собой дверь и спокойно покатила тележку к нашему номеру. Я следил за ней в маленькую щелочку, испытывая двойственные чувства. Мне никак не верилось, что Гера мертв – такой большой, просто огромный и мертвый?! Это не укладывалось в голове. Но хуже всего было, что погиб он по моей вине! В конце концов, все это случилось только потому, что я зачем-то поперся в тот дом, утащив оттуда чертовы мини-диски, могущие испоганить жизнь любого олигарха, как бы высоко он ни сидел и сколько бы денег у него ни водилось. По крайней мере, хотелось верить, что не все еще в этой стране продались мамоне, хотя в глубине души я и не верил в подобный исход. Судя по тому, как быстро они нашли нас, то есть меня (а это был вопрос, ответа на который я не мог найти, как ни старался!), и каких профессионалов прислали, эти люди, кем бы они ни были, шутить не собирались.

Лида скрылась за поворотом, и я услышал негромкий стук в дверь. Стук повторился, после чего наступила тишина. Пара минут ожидания показались вечностью, но Лида все не возвращалась.

«Дура! Черт! Идиотка!» – Я не большой любитель материться, но сейчас был готов покрыть матом всю женскую половину человечества за чрезмерное любопытство, поскольку был уверен, что в нарушение данных ей инструкций она все же вошла в номер!