– Что и?! Я заплатил, как обещал, и послал к черту, пригрозив, что все расскажу управляющему гостиницы.

– И? – На этот раз звук дался мне гораздо легче. Наверное, когда-то я умел разговаривать, оставалось только вспомнить, как это делается. В равномерные удары пудовых молотов вплелся тонкий перестук маленьких молоточков. Бум, тук-тук-тук, Бум, тук-тук-тук.

– А другие слова помнишь? – Гера остановился и посмотрел мне в глаза.

– Пошел ты… – Я с трудом оторвался от не желающего отпускать меня кресла и побрел в ванную комнату.

– Ну вот и ладненько. А то я уже решил, что Даун все же победил тебя! – крикнул вслед мой старый однокашник.

Перед тем как скрыться за дверью, ведущей в ванную, я показал ему один из пальцев. Кажется, средний. И вошел в просторное помещение, сверкающее и блистающее всеми возможными бликами, и едва ли уступающее размерами комнате, где помимо неработающего телевизора, стояли диван, стол, пара кресел. А здесь половину помещения занимало огромное джакузи, в котором я мог бы сдавать нормативы ГТО на дальность заплыва, пара унитазов, что в первый момент удивило, поскольку я не мог представить, как можно сидеть рядом с кем-нибудь на соседних толчках, ведя светские беседы. С небольшим запозданием в голове всплыло полузнакомое слово биде, и я облегченно вздохнул.

С головой моей явно было не в порядке, но мысль о том, что я понимаю сей неприятный факт, слегка успокоила, правда, ненадолго – пока не увидел свое отражение. На меня смотрела опухшая физиономия человека, который чем-то напоминал меня прежнего, но и только. Я потер заросшее лицо и, посмотрев на полку перед зеркалом, обнаружил пачку одноразовых лезвий…

Через десять минут, чуть посвежевший и приободрившийся я вышел из ванной и застал Германа, сидящего в кресле перед ноутбуком, на экране которого мелькали уже знакомые мне сцены. Он даже не обернулся ко мне, лишь выдохнул:

– Боже, Валя, что это за скотство?! В жизни не видел ничего более мерзкого!

– Дальше – хуже, Герман. Я бы не советовал тебе смотреть на это.

Он обернулся ко мне, и я прочел в его глазах откровенный ужас.

– Бог мой! Надо выжечь это гнездо каленым железом!

Мне подумалось, что подобные же мысли приходили и ко мне после просмотра записи. Я кивнул и, подойдя к телевизору, выключил его. Герман облегченно выдохнул. Я заметил, что маленький проигрыватель мини-дисков подсоединен шнурами к ноутбуку, и для верности спросил:

– Качаешь?

– Да. – Он помолчал, потом, глядя куда-то в сторону, промолвил: – Слушай, Валь, я решил отложить возвращение домой. Работа идет и без меня, так что обойдутся. – Я не понял, про кого он сказал, но это было неважно. – С покупателем квартиры созвонюсь и перенесу переоформление на неделю, сославшись на неотложные дела, так что я свободен. Может, ты и не заслуживаешь, но я хочу помочь тебе.

– Ты и так помогаешь, – хмуро ответил я, отыскивая глазами свой бокал. Не найдя его, подошел к столику, на котором стояла блестевшая чистотой посуда, и, выбрав подходящую по размерам посудину, наполнил ее коньяком. Насколько я смог прочитать, это был «Реми Мартин». На вкус он оказался не так уж плох. В любом случае от него не разило клопами, как от утреннего «Наполеона». Или то был «Армянский»? Голова ныла, как расшалившийся зуб, что, впрочем, неудивительно – там ведь тоже кость, и мысли путались, наскакивая одна на другую.

Я плюхнулся в кресло, едва не расплескав содержимое бокала.

– Нет, это не помощь, так, ерунда. Я говорю о более действенном методе. – Его слова были загадочны, но я не спрашивал, сам объяснит, что имеет в виду.

Как ни странно, я оказался прав.

– Никакой диск никому посылать мы не будем. Это глупо, к тому же… опасно. – Герман быстро взглянул на меня. – Послушай, есть у меня один человечек в Москве, не друг, но кое-чем обязан. Не хочу рассказывать, долго, да и ни к чему тебе это, просто я думаю, что он не откажет мне в некоторой просьбе.

Я заинтересованно посмотрел на него. Никогда не слышал, чтобы Герман с кем-нибудь общался в Москве, кроме меня, несмотря на то, что родом, как и я, он был с Таганки. С детства так повелось, говорили – мы не москвичи, мы таганские. Ну, сейчас этого уже не объяснить, но когда-то Таганка с ее воровскими понятиями вскружила головы многим юным романтикам, сломав судьбы и сами жизни. Давно это было, и воды утекло с тех пор – Марс можно озеленить. Но мы всегда это чувствовали – были и остаемся таганскими парнями, хоть никто из нас, хвала небесам, и не пошел извилистой воровской тропой. Поэтому я был слегка удивлен его внезапным откровением по поводу какого-то знакомого, да еще и чем-то обязанного ему.

– Интересно, – я выразил свои мысли одним словом. По-моему, ровно столько, сколько надо.

– Да, то есть нет. Ничего интересного. Просто человек попал в Амстердаме в плохую историю, и все могло бы закончиться для него плачевно, если бы мы не встретились. Короче, все у него с тех пор хорошо, он работает… – тут Герман задумался, но ненадолго, – служит в ФСБ, если снова не влип во что-нибудь. Насколько мне известно, по служебной лестнице он продвигается довольно уверенно.

Вот это да! Каков Герман-то! Имеет своего, как это сейчас называется, агента влияния и не где-нибудь, а в самой мощной структуре нашей бесконечной Родины.

– И кто он по званию?

– Капитан, но это было пару лет назад. У меня есть его номер… сейчас. – Он открыл электронную записную книжку, больше смахивающую на портативный ноутбук и, нажав пару кнопок, провозгласил: – Вот, прошу любить, а впрочем, можно и не любить – Семен Павлович Мурейко. Служебный, домашний, мобильный. – Герман торжествующе посмотрел на меня.

– Что? – спросил я.

– Ничего. Звоним?

– Валяй, – сказал я, нарочито небрежным тоном, но на самом деле мое сердце слегка прибавило в скорости. Хотя может тому виной было спиртное.

Герман придвинул к себе большой, стилизованный под кремлевский аппарат и набрал первый номер, затем второй, третий. После нескольких попыток он вдруг выругался:

– Почему я не могу набрать восьмерку?

Его удивление было таким наивным, что, несмотря на пережитое, мне стало смешно.

– Эх, ты, бизнесмен нерусский. Это же гостиница. Надо позвонить на ресепшен и попросить, чтоб открыли межгород.

– Но это же люкс! – Его возмущение было бы понятным где-нибудь в Европе, но не в России! – Я плачу за этот номер тысячу двести долларов в сутки, и у меня нет междугороднего выхода?!

Он достал из кармана свой мобильный и посмотрел на него.

– Черт, батарейка!

– Не кипятись, – я достал из кармана смартфон и протянул его Гере, – пользуйся.

– О! – Его удивление было искренним. – Что за модель, Валя?! Откуда? – И тут же, видимо, вспомнив рассказ о полковнике, спохватился: – Ах, да! Я и забыл!

Он вновь набрал номер Мурейко, а я встал, чтобы наполнить опустевший бокал, когда раздался стук в дверь. Вежливый такой стук.

– Ты ждешь кого-то? – Я смотрел на Германа. Он пожал плечами и, встав, направился к двери. Пока он шел, в моей голове крутились неясные мысли, и сам не зная почему, я подошел к проигрывателю и, вдавив кнопку выброса, успел подхватить мини-диск в момент, когда Герман уже стоял у двери, по-прежнему вглядываясь в дисплей телефона.

Я сунул диск под кресло, и, черт меня побери, если я знал, почему так делаю. Дальше все происходило как в замедленном кино. Вот Герман