вправе подыскать себе наиболее подходящее место для проживания в какой-либо другой стране, предлагающей больший выбор возможностей и перспектив, чем та, в которой он родился и прожил всю свою жизнь. Может ли он гарантировать успешный результат такой вот кампании? Вряд ли.

Каждая из возможных перспектив подразумевала завершение очередного этапа в скоротечной жизни Филиппа, в каждой он чего-то лишался и чем-то рисковал. Но больше всего его томило то, что ни в одной из них не было творчества в том виде, который он еще недавно ощутил всей своей сущностью.

А через неделю он был приглашен на пресс-конференцию, в которой участвовали создатели и звезды проектов компании, главной из которых была, несомненно, уже успевшая нашуметь экранизация «Притчи о бледном сыне». Событие проходило в большом и очень светлом конференц-зале, в котором царила легкая и непринужденная обстановка. Недалекие высказывания перемежались с вопросами, ответы на которые сопровождались сальными шутками и плоскими комментариями. Обвешанные фотокамерами репортеры никак не могли найти себе подходящего места, чем докучали операторам телекамер, стационарно установленных на штативах, с наклеенными на них логотипами крупных телеканалов страны, а также корреспондентам частных телеканалов с камерами поскромнее. Корреспонденты гламурных журналов ждали своего часа, сидя в средних рядах зала, а независимые блогеры, которые зачастую считают себя самыми особенными, самыми осведомленными и самыми почитаемыми общественностью источниками информации, совершали неуклюжие перемещения вдоль правой и левой стен зала. Некоторые молча снимали на телефоны и полупрофессиональные камеры все подряд, другие вдобавок чинно записывали что-то у себя в блокнотах, иные вылавливали кого-нибудь и устраивали блиц-интервью, стараясь не привлекать к себе внимания сотрудников безопасности, готовых в любой момент выпроводить нарушителей порядка из зала. Самые неудачливые из блогеров тихо делились с поневоле оказавшимися в этот момент рядом с ними гостями тем, как незаслуженно они обделены вниманием вообще и всех присутствовавших в зале в частности.

Когда вопрос адресовался Филиппу, он старался отвечать на него любезно, но кратко, воздерживаясь от дальнейших комментариев.

«Злые орки, закостенелые дикари, выкрашенные куклы и запуганные узники… Злые орки, закостенелые дикари, выкрашенные куклы и запуганные узники…»

Бесконечной петлей вертелся в его голове этот набор персонажей из повседневной жизни, которые, подобно самим этим словам, постепенно всплывавшим из глубин памяти, подходили к нему все ближе и все плотнее окружали его, чуть ли не физически затрудняя дыхание. Время от времени он выпрямлялся в кресле, пытаясь сделать глубокий вздох, но у него ничего не получалось.

В один из таких моментов Филипп вспомнил обстоятельства, в которых он несколько лет назад выплеснул эти слова на бумагу. Именитый рецензент одного из авторитетных издательств позже запорол этот текст, но и сам Филипп тогда не делал особых ставок на успех. Ему просто нужно было отдать бумаге то, что накопилось в нем за последние годы, и реакция общественности не имела для него особой важности. Но сейчас он мысленно перечитывал тот самый текст, и где-то глубоко внутри Филипп почувствовал, как в нем начал зарождаться гнев.

«Злые орки, закостенелые дикари, выкрашенные куклы и запуганные узники… Злые орки, закостенелые дикари, выкрашенные куклы и запуганные узники… Злые орки, закостенелые…»

— Филипп Сэндмен, можно задать вам вопрос? — вдруг услышал он звонкий женский голос, дошедший до него откуда-то слева.

— Да-да, конечно, — равнодушно ответил он.

— Представьтесь, пожалуйста, — предложил автору вопроса координатор конференции.

— Да, а то еще присвоит себе этот вопрос кто-то из наших коллег-блогеров, так потом не отвертишься, — булькающим голосом добавил генеральный продюсер, на что все, кто присутствовал в зале, кроме Филиппа, ожидавшего вопроса, телеоператоров, не отвлекавшихся от добросовестно выполняемой ими работы, и самих блогеров, несколько уязвленных колким комментарием, взорвались от смеха. Наконец, зал был готов дать возможность корреспонденту озвучить, а Филиппу услышать вопрос.

— Филипп, какой сериал вы сейчас пишете? И еще — какие из сериалов у вас сейчас на очереди есть в ближайших планах.

Злые орки, закостенелые дикари, выкрашенные куклы и запуганные узники еще плотнее сжали кольцо. Новый приступ одышки заставил Филиппа вытянуться в кресле. Он соображал, с чего бы начать отвечать на такой вот вопрос, и выбрал наименьшее из зол.

— Я не совсем понял вторую часть вопроса, — начал он тихим голосом, постепенно обретавшим плотность и становившимся жестким и колючим, — и вряд ли я или кто-либо из присутствующих здесь сможет его воспроизвести. Поэтому вы просто переслушайте свою запись, запишите транскрипцию, отнесите ее к лингвисту, который, надеюсь, сможет перевести ее на грамотный человеческий язык, проанализируйте ошибки — хотя нет, забудьте — вас это все равно не спасет, — и потом уже задайте его снова, — бросил он в лицо молодой репортерше в ярком макияже, не совсем еще успевшей распознать ядовитый сарказм в его словах. — Вообще-то я думаю, что суть моего ответа не изменится, поэтому не тратьте свое время попусту — кстати, никогда не тратьте время попусту! — и слушайте, что я вам скажу. Я никогда не писал, не пишу и не буду писать сериалы. Сериалы не пишут — их снимают. Снимают на основе сценариев, которые уже именно пишут. Если вы имеете в виду «Притчу о бледном сыне», то знайте: я написал историю, которая была поставлена на сцене театра «Кинопус» и игралась там несколько раз, и только после этого из нее сделали сериал вот эти люди, которые здесь представляют большую компанию. Я не намерен отвечать вам, над чем именно я сейчас работаю. Может быть я бы и поделился планами с кем-то другим, но, увы, не здесь и не с вами. Мне интересно, кто вам дал аккредитацию? Какой ресурс вы представляете и кто допустил вас к участию в пресс-конференции?

Координатор упустил возможность пресечь возникновение открытого конфликта, и сейчас ему не оставалось ничего, кроме как резко прервать монолог Филиппа, чтобы хоть как-то разогнать накатившие тучи и дать этой выкрашенной кукле возможность перевести дух. Но Филиппа уже было не остановить.

На помощь координатору решил прийти сам продюсер, который попытался сгладить конфликт, пробулькав какую-нибудь остроту.

— Это… это… поймите правильно, это все от перенапряжения. Филипп действительно очень много работает над созданием нового материала, так что неудивительно, что он может вдруг сорваться на каком-нибудь незначительном моменте. Увы, большая часть из того, что