штатам республиканскую форму правления и потребовать от официальных лиц штатов поддержки новой конституции. Он также одобрил ратификацию конституции специальными конвентами штатов — метод, предложенный в «Плане Виргинии». К 13 июня комитет закончил свою работу и доложил о результатах конвенту. Результаты в основном были в пользу «Плана Виргинии», за исключением ревизионного совета, который большинство депутатов посчитали нелепой выдумкой, не сулившей ничего хорошего. Зато почти безумное предложение Мэдисона наделить конгресс правом налагать вето на законы штатов в «Плане» сохранилось. Принцип равного представительства штатов в конгрессе не пережил дебатов, состоявшихся после того, как комитет порекомендовал назначать представителей в обе палаты пропорционально численности населения, считая одного раба за три пятых человека[1108].

Представительство и способы выбора представителей были такими темами, которые едва не блокировали работу комитета полного состава. Большие штаты гнули свою линию, в то время как малые метались из стороны в сторону, безуспешно пытаясь сплотиться. Единственное, что им удалось, это добиться замены способа выборов, рекомендуемого в «Плане Виргинии», на избрание второй палаты легислатурами штатов[1109].

Хотя в протоколах дебатов ничего об этом не говорится, тема представительства в конгрессе и тема выбора его членов, вероятно, были тесно связаны между собой в умах делегатов. Если бы обе палаты избирались населением, о чем мечтал Джеймс Уилсон, против назначения представителей населением было бы практически нечего возразить. Поэтому дебаты о выборах нижней палаты заключали в себе исключительный, хотя и не высказанный, смысл.

Этот смысл фактически прозвучал в следующем предложении речи Роджера Шермана из Коннектикута, направленной против народного голосования: «Если бы планировалась отмена правительств штатов, выборы могли бы быть только народными». Иначе говоря, если правительства штатов планировалось сохранить, то именно они должны были избирать членов национального правительства. Еще в первые дни работы конвента Шерман продемонстрировал свое крайнее предубеждение против народа, заявив, что тот «должен как можно меньше касаться дел правительства. Он жаден до известий, поэтому его легко ввести в заблуждение». Позднее, когда правам штатов уже ничто не угрожало, Шерман относился к идее народного управления с гораздо большим сочувствием, чем можно было бы судить по этим первым заявлениям[1110].

Союзник Шермана в противостоянии народным выборам Элбридж Джерри из Массачусетса, похоже, был настроен против таких выборов по другим причинам, нежели Шерман. Джерри, осуждавший дух уравнивания, просто заявил, что «бедствия, которые мы испытываем, проистекают от избытка демократии»[1111].

На следующий день после того, как комитет полного состава представил результаты своего пересмотра «Плана Виргинии», Уильям Патерсон из Нью-Джерси встал и обратился к конвенту с просьбой сделать перерыв на один день, чтобы дать нескольким делегациям время доработать свой «чисто федеральный» план. Конвент объявил перерыв, и на следующий день, 15 июня, когда Патерсон представил конвенту «План Нью-Джерси», значение слов «чисто федеральный» стало предельно ясным. План Патерсона — плод совместных усилий делегатов от Делавэра, Нью-Йорка, Коннектикута, Мэриленда и, разумеется, Нью-Джерси — включал несколько пунктов, явно заимствованных из «Плана Виргинии», но подразумевавших сохранение основной структуры старой конфедерации — однопалатного конгресса с равным представительством штатов. Конгресс назначал коллегиальный орган верховной исполнительной власти, который, в свою очередь, назначал верховный суд с довольно ограниченной юрисдикцией. Сохранение равного представительства штатов было первоочередной задачей делегации от Нью-Джерси и тех делегаций из других штатов, которые принимали участие в составлении альтернативы «Плану Виргинии». Эти штаты не возражали против центрального правительства, наделенного обширными полномочиями — «План Нью-Джерси» гласил, что все законы, издаваемые конгрессом, «и все договоры, заключенные и ратифицированные под эгидой Соединенных Штатов, являются высшим законом для соответствующих штатов в той степени, в какой эти законы или договоры относятся к упомянутым штатам или их гражданам». Если какой-либо штат стал бы отказываться соблюдать какой-либо закон или договор, орган исполнительной власти был бы вправе принудить его к соблюдению. И сам конгресс получал новые права, особенно в области налогообложения и регулирования торговой деятельности[1112].

В первой резолюции «Плана Нью-Джерси» констатировалось, что последующие резолюции являются мерами по «пересмотру, исправлению и расширению» «Статей конфедерации» — красивый (и коварный) прием, заимствованный из первого варианта плана Рэндольфа. Поскольку план Патерсона предусматривал расширение «Статей», он, несомненно, должен был получить одобрение конгресса и легислатур штатов. В «Плане Нью-Джерси» не содержалось ничего, что было бы рассчитано на возбуждение демократических симпатий.

Патерсон описывал свой план во взвешенной манере. Его план не подразумевает, говорил он, никакого нарушения доверия народа; он «согласуется с полномочиями конвента» и «настроениями народа». В этой части своей речи Патерсон имел в виду, что одобрение конвентом «Плана Виргинии» с предложенной в нем свежей структурой и требованием ратификации новой конституции народом граничит с революционным действием. Его план, напротив, не представлял никакой угрозы конституционализму или общественному доверию[1113].

Комитет полного состава выслушал речь и все понял. За следующие три дня Джеймс Уилсон сравнил оба плана и высказал мнение, что легислатура, состоящая всего из одной палаты, порождает «законодательный деспотизм». «Когда законодательная власть не ограничена, — сказал он, — не может быть ни свободы, ни стабильности, а единственный способ ограничить ее — это разделить ее в пределах ее самой на отдельные и независимые ветви. В однопалатной легислатуре отсутствует контроль, а тот, что присутствует, является неполноценным, так как зависит исключительно от доброй воли и здравого смысла тех, из кого она состоит». По поводу мнения Патерсона, что «План Виргинии» выходит за пределы компетенции конвента, Уилсон заметил, что конвент не может «ничего решать», но «вправе предлагать все, что угодно»[1114].

Эти аргументы нашли благодарных слушателей в больших штатах. Но еще оставалось выделить основное различие между двумя партиями сторонников, и это сделали Чарльз Пинкни и Джеймс Мэдисон. «Вся проблема», согласно Пинкни, сводилась к следующему: «дайте Нью-Джерси равное представительство, и этот штат отбросит все угрызения совести и сойдется во мнениях с национальной системой». Мэдисон, который выступил 18 июня, на следующий день после того как Гамильтон произнес свой длинный и неуместный панегирик выборной монархии, подчеркнул, что Нью-Джерси и другие штаты с аналогичной точкой зрения рано или поздно пожалеют о своем отстаивании принципа равного представительства штатов. Перспектива образования на Западе многих новых штатов должна заставить Нью-Джерси призадуматься; эти штаты, вне всякого сомнения, вступят в Союз, и это произойдет в тот момент, «когда они будут насчитывать лишь незначительное количество жителей. Если они получат право голосовать пропорционально численности своего населения, все будет справедливо и спокойно». Но дайте им «равное представительство, и самое отвратительное меньшинство будет диктовать свою волю целому»[1115].

Когда Мэдисон закончил свою речь, дебаты прекратились, и