Мирей Сил презрительно скривился и отвернулся от смертепоклонников. В одной компании с маньяками, психопатами, предателями и дикаркой. Когда он успел так опуститься? А проклятый Шеклоз еще и поговорить с ними предложил.

— Еще чего. Не собираюсь выслушивать фанатичный лепет сектанта. И твой бред тоже. Лучше займись делом. Сходи, что ли, пни… — комит колоний осекся, встретив мрачный взгляд Демида, молчаливо сидящего рядом с Коваленуапой. — То есть поторопи дикарку.

— Боюсь, что сейчас мы ничего не можем предпринять, чтобы как-то ускорить… процесс, — шпион беспомощно развел руками. — Нам остается только ждать.

И только Мим договорил, как из окружающей кратер чащи вышли уродливые чудовища. Медленно и неуклюже спускаясь вниз, они постоянно падали, поднимая в воздух облака песчаной темноты, натыкались друг на друга и с мученическими стонами начинали рвать когтями плоть своих товарищей по несчастью, грызть ее зубами, протыкать шипами и извергать струи едкой кислоты. Но даже так порождения ветров продолжали двигаться к кучке людей, вторгшихся в их прекрасное кошмарное королевство.

— Оборону, занять оборону! — скомандовал Мирей. — Не подпускать их сюда! Защищайте Ковурале… Калован… Защищайте дикарку!

Но растерявшиеся солдаты даже не успели встать в строй, когда шустрые пузатые твари на длинных тонких ногах подбежали с левого фланга. Несмотря на свои неправильные пропорции, они были заметно ловчее своих собратьев и, как оказалось, намного смертоноснее. Их растянутые лапы, сгибающиеся минимум в четырех местах, оканчивались какими-то заостренными костями, с которых слезла вся плоть, или то была ороговевшая до невероятной жесткости кожа. Недостаточно расторопные члены отряда Комитета смогли на себе почувствовать силу и скорость уродцев с конечностями-лезвиями. Отсеченные головы и обрывки тел подлетали в воздух, разбрызгивая веера крови. Твари наносили размашистые удары своими кривыми лапами, потроша людей и калеча других чудовищ. Кажется, они и сами испытывали дикую боль — порождения ветров стенали, нечленораздельные слова вырывались из их искривленных ртов, которые провалами зияли на оплавленных головах, сползших на бугристые спины, бока и животы. Но они продолжали рвать и кромсать все живое на своем пути и рвались в бой, даже когда падали в фиолетовую пыль расчлененными грудами ирреального мяса.

Завязалось сражение. Прорвавшиеся с левого фланга чудовища наткнулись на ожесточенное сопротивление бывших головорезов Синдиката, которые все равно были неспособны к строевому бою. Бандиты, жаждущие прощения прошлых прегрешений, прекрасно с ними расправились — так уж вышло, что в ловкости и скорости они оказались примерно равны. Без жертв не обошлось, но брешь в обороне все же удалось прикрыть.

Основная же масса кошмарных тварей навалилась на ряды городской стражи и ополчения по центру. Луки и арбалеты оказались совершенно бесполезным оружием против чудовищ, стрелы и болты не причиняли им никакого видимого вреда. Их анатомия практически не имела ничего общего с человеческой и вообще была далека от всего, что существовало в настоящей реальности. Но стрелки не остались в стороне, они выхватили короткие мечи и бросились на противника. Убить ирреальных монстров невозможно, но зато можно лишить их возможности двигаться, отрубив что-нибудь важное. К сожалению, не всегда удавалось сразу понять, как одолеть чудовище и не умереть самому.

У купола разгорелась неистовая неразбериха боя. Солдаты Комитета умирали один за другим, но на их место тут же вставал новый человек, едва не поскальзываясь на окровавленных телах своих предшественников. А порубленные на куски твари валялись в грязи, образовавшейся от смеси крови, слизи и темной пыли, они дергались и пытались забрать еще чью-нибудь жизнь, воя от невероятных мучений, которых никогда ранее не видел даже этот жестокий мир.

Аменир стоял позади и беспокойно наблюдал за боем, трясясь от волнения и страха. Он то и дело высвобождал куб реамантии, но тут же убирал его обратно в ладонь. Сейчас юноша ничем не мог помочь Комитету, все происходило слишком быстро и непонятно для него. Если бы он попытался исказить реальность, чтобы как-то избавиться от чудовищ, то возникала вероятность задеть и людей. Конечно, он мог бы попытаться сделать нечто, что способно и солдат уберечь от опасности, и порождений ирреальных ветров изгнать куда-нибудь в никуда. Но из-за нервозности, неуверенности в себе и шока от ужасной картины сражения Аменир не решался что-либо предпринять, не мог ничего придумать и даже пошевелиться. Он только постоянно высвобождал куб и сразу же убирал, высвобождал и убирал…

— Боишься? — как-то слишком спокойно спросил реаманта Демид.

Бывший первый помощник капитана Кристофа ни на шаг не отошел от Коваленуапы. Дикарка продолжала бредить и конвульсивно дергаться в трансе, но никаких результатов пока заметно не было. А тем временем солдаты Комитета гибли, защищая ее. Впрочем, они умирали совсем не ради нее, а ради всего мира.

— А вы не боитесь? — севшим голосом поинтересовался Аменир.

— Да как тебе сказать…

На этой фразе Демид замолчал, и реамант снова начал следить за боем, ожидая хоть какую-нибудь возможность для использования своих способностей. Таким образом Кар заставлял себя думать, что он не бесполезен. Увы, ситуация настаивала на обратном.

В этот момент через ряды солдат прорвалось бесформенное чудовище. Бугристое месиво из плоти на трех отростках-ногах было сплошь покрыто огромными порами, из которых сочилась зеленоватая слизь и изредка выскакивали жгутики, распрыскивающие эту жидкость по сторонам. Малейшая капля токсичного выделения монстра разъедала одежду и легкие доспехи, оставляя на теле человека жуткий пузырящийся ожог, но хуже всего пришлось тем, кому кислота попала на лицо и в глаза. Так уродливое создание и смогло пройти сквозь строй отряда Комитета, оставив позади себя вопящих людей, у которых живьем сходила плоть с обугливающихся костей. Оторопевший Аменир следил за приближающимся чудовищем. Куб висел у него над ладонью, но реамант был как будто парализован. И тут юноша осознал одну простую истину — это не реамантия бесполезна, это он, Аменир Кар, бесполезен…

— Ладно. В бой вступает герой Алокрии, — прокряхтел Демид, поднимаясь на ноги.

В его голосе прозвучала издевка. В одной короткой фразе фасилиец смог язвительно посмеяться над своей судьбой, над Комитетом и над всей Алокрией, героем которой он стал по абсолютно нелепому стечению обстоятельств и только потому, что остался жив. Выжить, чтобы умереть немного позже — очень сомнительный героизм. А уж в своей гибели бывший моряк не сомневался — боец из него был весьма посредственный.

Однако Демид не успел сразиться с монстром и, как полагается герою, доблестно пасть в бою. На пути урода выросла фигура Мирея Сила, который с полуторным мечом наперевес бросился на врага, разразившись такой руганью, что