Я медленно сползла по стене и уселась на полу в ворохе юбок, чувствуя, как пульсирует порез в такт сердцу.

Ссора с Джейми здорово выбила меня из равновесия, поэтому я накинула плащ и отправилась бродить по горному склону, избегая тропинки, ведущей к хижине Фергуса и главной дороге. Упаси боже сейчас с кем-нибудь встретиться…

Было холодно и пасмурно, моросил дождь, без труда просачивающийся в переплетение полуголых веток. Висел густой туман; а если чуть похолодает, пойдет снег. Не сегодня, так завтра или через неделю… Скоро Фрейзер-Ридж будет полностью отрезан от долины.

Может, лучше отослать Брианну в Кросс-Крик? Решит она оставить ребенка или нет, там ей в любом случае будет безопаснее.

Я ковыряла носком ботинка слежавшиеся мокрые листья. Нет. Если цивилизация и имеет некоторые преимущества перед глушью, то не в этом случае. В Кросс-Крике никто не сумеет помочь Брианне, скорее уж наоборот: тамошние костоправы почти наверняка отправят ее на тот свет.

Что бы она ни решила, Брианна останется здесь, со мной. Я просунула окоченевшие руки под плащ и потерла их друг о друга, пытаясь согреть и вновь обрести гибкость пальцев, которая придавала мне уверенности в себе.

«Не надо», — сказал Джейми. Что не надо? Говорить Брианне? Делать то, о чем она попросит?

Клянусь Аполлоном врачом… не вручать никакой женщине абортивного средства… не делать сечения у страдающих… Однако Гиппократ не был ни хирургом, ни женщиной. Нет, к операции меня вынуждала не древняя клятва, а кровные узы, связующие мать и дитя.

Прежде я никогда не делала аборты, зато мне доводилось устранять их последствия. Если ко мне обращались с такой просьбой, я направляла пациентку к своим коллегам, хотя вовсе не была ярой противницей абортов, потому что слишком много видела женщин, которых рождение нежеланного ребенка лишало жизни как в прямом, так и переносном смысле. Если это и убийство — а это оно и есть, — то оправданное.

И в то же время я никак не могла решиться. Благодаря хирургическому опыту я чутко ощущала живую плоть — в том числе и комочек клеток в утробе матери. Положив руку на живот беременной женщины, я могла услышать биение второго сердца, проследить пальцами очертания конечностей и головы, внутренним взором увидеть змеиный завиток пуповины, в которой циркулирует кровь.

Разве можно уничтожить эту жизнь? Я никогда и не думала, что мне придется… до сегодняшнего дня, когда зашла речь об убийстве моей собственной плоти и крови.

Все ли у меня есть для операции? Доктор Роулингс, судя по всему, подобными процедурами не занимался, у него не было ни гинекологической кюретки для выскабливания матки, ни стержней для расширения шейки… Впрочем, я справлюсь. Возьму затупленные спицы из слоновой кости и вон тот скальпель, его острое лезвие можно изогнуть и хорошенько отшлифовать для более тонкой смертоносной работы…

Когда? Как можно скорее. Бринна на третьем месяце, затягивать нельзя. К тому же я не смогу находиться в одной комнате с Джейми, пока вопрос не решен, потому что буду чувствовать его боль, которая только усугубит мои собственные переживания.

Брианны не было, они с Лиззи ушли к Фергусу. Лиззи останется там, поможет Марсали, которая разрывается между винокурней, малышом Жерменом и фермой, потому что от Фергуса с одной рукой толку мало. Ужасная нагрузка пала на восемнадцатилетнюю девушку, но она справлялась, причем с невероятным упорством и изяществом. Лиззи по крайней мере займется домашней работой и отвлечет маленького негодника, чтобы его мать немного перевела дух.

К ужину Брианна вернется. Иэна сейчас нет, он со своим псом ушел на охоту. Джейми… в общем, его тоже какое-то время не будет. Мы с ней останемся одни.

Вот только… уместно ли задавать такой вопрос в момент, когда перед глазами Брианны все еще стоит ангельское личико Жермена? С другой стороны, общение с двухлетним разбойником наглядно продемонстрирует ей все сложности грядущего материнства.

Надо же, оказывается, я еще не полностью утратила чувство юмора… Слегка приободрившись, я поглубже запахнула плащ, потому что ветер усиливался, и принялась спускаться. В конюшне стояла лошадь Брианны. Значит, она уже здесь. Желудок скрутило — но я все равно зашагала к дому, чтобы предложить своей дочери выбор.

— Я и сама об этом думала, — призналась та. — Как только поняла.

— Операция предстоит непростая. Это будет опасно… и очень больно. У меня даже опиума нет, только виски. Но если ты хочешь, я все сделаю.

Я с трудом удерживала себя на месте, пока Брианна, сложив за спиной руки, мерила комнату шагами.

— Придется резать, — говорила я, не в силах молчать. — Нужных трав у меня нет, к тому же они не всегда помогают. Операция… надежнее.

Я выложила скальпель на стол — пусть Брианна четко представляет, что именно я предлагаю. Она кивнула — однако вышагивать не перестала. Ей, как и Джейми, лучше думалось на ходу.

По спине сбежала струйка пота, и я вздрогнула. В очаге жарко пылал огонь, но застывшие пальцы не собирались оттаивать. Боже, что, если она решится — а я чисто физически не смогу удержать скальпель?! Руки затряслись от напряжения.

Она наконец остановилась, чтобы взглянуть на меня из-под темно-рыжих бровей.

— А ты бы как поступила? На моем месте?

— Я?..

— Ты как-то призналась, что ненавидела меня до рождения. Что бы ты сделала, будь у тебя выбор?..

— Господи, нет! — в ужасе выпалила я. — Ни за что! Это…

Я сцепила трясущиеся руки и повторила, вкладывая все чувства, что только могла:

— Нет! Ни в коем случае. Я тебя не ненавидела.

— Ты сама так говорила. Когда рассказывала об отце.

Я закрыла лицо руками. Да, я и в самом деле это сказала. Вот идиотка!..

— Это было ужасное время. Настоящий кошмар. Шла война, мы голодали, весь мир трещал по швам. — Как трещит сейчас мир Брианны? — Мы думали, что надежды больше нет, мне пришлось бросить Джейми — и все остальное просто утратило для меня смысл. Но между нами с тобой есть одна разница…

— Какая?

— Меня не насиловали, — тихо сказала я, заглядывая ей в глаза. — Я любила твоего отца.

Слегка побледнев, она кивнула.

— Верно. Но это вполне может быть ребенок Роджера. Ты ведь так говорила?

— Да. Может. Тебе этого хватит?

Она положила руку на живот.

— Да. Хватит. Для меня он уже живой. — Брианна вдруг смущенно замолкла. — Не знаю, как объяснить… Через пару дней после того, как… ну, все случилось, меня разбудила странная боль. Словно кто-то кольнул изнутри булавкой. Здесь.

Она прижала пальцы справа, чуть выше лобковой кости.