на громоздкие хрустальные гребни, напоминающие рога сказочного оленя.

— Вот эти негодяи, ваше величество, что солдатиков наших посмели задурманить. — заговорила девчушка, обратившись к царственным особам. Феликсу было не понятно, к которой из этих дам конкретно она обращалась, так как обе они сидели рядом друг с другом на мягких бархатных креслах. — Давайте-ка, что ли, накажем их как-нибудь веселенько за такие злодейства, а? Свяжем их крепенько, и покидаем в них чем-нибудь эдаким, для приличия.

— Было бы уместно, для начала, узнать их имена. — раздался напевный молодой голос, но из-за масок все еще было не понятно, кто говорил. Голос наполнил воздух, словно сама комната источала его. Феликс тут же упал на одно колено, приметив еще нескольких охранников, которые стояли у противоположной стены.

— Если позволите, ваше величество — Феликс Лихт, к вашим царственным услугам. — проговорил он, заметив, что и Приветочка тоже опустилась на одно колено.

— А мое имя пока пусть будет тайной. — сказала Приветочка. — Но я назову его, как только мы сможем переговорить с глазу на глаз.

— Это же кто вам такое дозволит, интересненько узнать? — требовательно спросила девчушка, сложив руки на груди. — Смотрите-ка чего захотели, с самой-то королевой поболтатеньки. Сначала солдатиков дурманят, а потом и само величество!

— Одурманить величество мне вряд ли удастся, а вот завязать в узелок чересчур говорливый язычок служки — очень даже можно. — все еще приклонив колено, злорадно проговорила Приветочка.

— Не думаю, что нам следует опасаться людей, которых приютили древесные девы. — сказал дружелюбный голос. — Прошу вас, присоединяйтесь к нашему обеду. Сейчас как раз должны подать вино.

Феликс еще ни разу не трапезничал в такой знатной компании. Ему так и не удалось понять, кто из этих двух особ в богатых платьях является королевой. А может быть ее и вовсе не было в комнате, так как голос звучал не пойми откуда. Зато еда была выше всяких похвал. И жаренное мясо, и ароматный хлеб, и все остальные поданные блюда были достойны королевского стола. Вино так и вовсе казалось будто бы добыто из самого солнца — настолько было свежее и летнее. Арлекины ели, приспустив маски, мелодично переговариваясь на своем щебечущем наречии. Феликсу казалось, что все присутствующие обсуждают только новых гостей. Приветочка же вела себя более покладисто чем обычно, показав, что умеет себя вести даже в высоком обществе. Она даже знала арлекинский, и во время обеда часто говорила на нем с присутствующими гостями. А та девчушка в радужной парандже, что говорила на кальдерийском, и правда оказалась придворным шутом. По крайней мере так показалось Феликсу, ведь кем еще она могла быть в этом забавном одеянии? Ее звали Нананиль, и она на ходу придумывала стишки, и так мастерски жонглировала всем, что попадало ей под руку, что в конце банкета даже несколько раз перекинула через голову бокал с вином, не пролив ни капли.

— Так о чем вы хотели поговорить со мной? — раздался голос королевы, когда слуги унесли блюда.

Приветочка молчала, и Феликс решил, что стоит начать ему.

— Да, ваше величество. Я хотел спросить вас о небесной табличке, Синэль Онуаль — так вы ее зовете.

Вся знатная свита, что была в комнате, слушала Феликса очень внимательно, и лишь изредка некоторые из аристократов перешептывались, склонив свои расписные маски друг к другу. Нананиль же сидела в углу, на груде цветных подушек, и тоже навострила уши, подобрав под себя ноги и рассеянно поигрывая на маленькой серебряной арфе.

— Вы ведь уже беседовали с моим дорогим мужем. — проговорила королева. — Я смею думать, что он поведал вам все, что посчитал нужным. Так что я даже не знаю, чем еще можно дополнить его слова.

— Это… это не совсем так, ваше величество. Я, наверное, не так выразил свои мысли, прошу прощения. Меня интересует скорее не сама табличка, а ее прошлый носитель — Гелиос Леонхард. Я знаю, что ему, как и мне, выпала честь посетить ваш сказочный город и увидеть его величайшие чудеса. И, как бы это для меня невероятно не звучало, но Гелиос говорил с его величеством — вашим мужем, и, полагаю, с вами тоже.

— Это так, я действительно имела милость общаться с вашим бывшим царем. — раздался голос.

После ее слов молчание в комнате сделалось совсем натянутым. Теперь уже даже шепотков не было слышно, а Нананиль остановила свое музыкальное бренчание. Даже колокольчики на одеждах придворных перестали греметь, застыв в любопытном ожидании.

— А по возвращению из Храмов-Городов, он тоже останавливался у вас? — спросил Феликс.

— Да, но он не обмолвился и словом о том, чем закончилось его путешествие. Хотя, выглядел он не таким удрученным, каким предстал перед нами до этого.

— А вы не заметили, имелась ли при нем какая-нибудь вещь, которой до этого у него не было? — наконец задал главный вопрос Феликс.

Наступила недолгая пауза.

— Ваш царь шел налегке, а все его вещи несли несколько доверенных слуг. — наконец сказала королева Шалунвье. — При нем была лишь сумка с Синэль Онуаль, которая на обратном пути, опустевшая, была отдана слугам.

— Может быть кольца или еще что-нибудь? Вы, как народ, обладающий великими познаниями в ювелирном деле, должны были заметить появившуюся из неоткуда драгоценность. Может браслет или корона?

— Если что-то такое и было, то наш взор эта вещь не привлекла… Хотя, постойте. Была при нем еще одна безделушка, на поясе, укрытая плащом. Не знаю, что это могло быть, но Гелиос старательно прятал ее от любопытных глаз. Наверное, это и есть та сокровенная вещь, которой вы так интересуетесь. Но увы, большего я вам сказать не могу.

Феликс погрузился в глубокие думы, и совсем не замечал, что комната вновь наполнилась веселыми шепотками и мурлыканьем Нананиль. Слова королевы, казалось, совсем не уменьшили количество вопросов, хотя и ответили на небольшую ее часть. Видимо, Гелиос и правда что-то такое смастерил, только вот что именно? Одно понятно точно — это было что-то, что можно повесить на пояс или положить в поясную сумку. Феликс долго думал над этим вопросом, но так и не нашел однозначного ответа, а поэтому решил вернуться к раздумьям потом, когда его мысли не будут перемешаны с дурманящей атмосферой и парами великолепного арлекинского вина.

Когда же Феликс, откланявшись, собирался уже уходить, мелодичный голос королевы Шалунвье рассеял туман загадок в его голове.

— Сегодня наши веселые братья ра-муэ устраивают представления в этой деревне, и если вы решитесь, то можете тоже прийти и посмотреть.

Непременно приду. — снова вежливо поклонился Феликс. Слова королевы немного придали