I Французский утешил неудачливого претендента на епископский престол беспечным советом: "Позволь мне нажиться на твоем сопернике; затем ты можешь попытаться добиться его разжалования за симонию, а после этого мы посмотрим, как удовлетворить тебя".62 Французские короли, следуя традиции, заложенной Карлом Великим, регулярно назначали епископов Сенса, Реймса, Лиона, Тура и Буржа; в других частях Франции епископы назначались герцогами или графами.63 В XI веке многие епископства стали наследственным достоянием знатных семей и использовались для обеспечения бастардов или младших сыновей; в Германии один барон владел и передавал по наследству восемь епископств.64 Один немецкий кардинал утверждал (ок. 1048 г.), что симонисты, покупавшие места и бенефиции, продавали мраморные облицовки церквей и даже черепицу с их крыш, чтобы возместить себе расходы на назначение.65 Такие назначенцы были людьми светскими; многие из них жили в роскоши, участвовали в войнах, допускали взяточничество в епископских судах,66 назначали родственников на церковные должности и безраздельно поклонялись мамоне; папа Иннокентий III говорил об архиепископе Нарбонны, что у него есть кошелек там, где должно быть сердце.67 Покупка кафедр стала настолько обычным делом, что практичные люди приняли это как норму; но реформаторы кричали, что Симон Магус захватил Церковь.68

Среди духовенства моральная проблема витала между браком и наложничеством. В девятом и десятом веках брак священников был обычным делом в Англии, Галлии и Северной Италии. Папа Адриан II (867-72 гг.) сам был женатым человеком;69 А епископ Вероны Ратериус (X век) сообщал, что практически все священники в его епархии были женаты. К началу одиннадцатого века безбрачие среди светского духовенства стало исключительным явлением.70 Было бы ошибкой считать брак священнослужителей аморальным; хотя он часто противоречил канонам и идеалам Церкви, он вполне соответствовал обычаям и моральным суждениям того времени. В Милане женатый священник пользовался более высоким авторитетом в обществе, чем неженатый;71 Последнего подозревали в наложничестве. Даже наложничество - регулярное сожительство неженатого мужчины с незамужней женщиной - одобрялось общественным мнением. Подавляющее большинство европейского духовенства вело внешне благопристойную нравственную жизнь; на протяжении всего Средневековья мы слышим о священниках и епископах, живущих в святой преданности своей пастве. Однако то тут, то там встречались скандальные исключения. В 742 году епископ Бонифаций пожаловался папе Захарию, что епископства отдаются "жадным мирянам и прелюбодейным клирикам".72 и что некоторые дьяконы "держат по четыре-пять наложниц";73 А преподобный Беда в том же веке осудил "некоторых епископов" Англии за "смех, шутки, байки, пирушки, пьянство и... беспутную жизнь".74 К концу первого тысячелетия подобные обвинения стали более многочисленными. Ральф Глабер описывал духовенство того периода как разделяющее общую безнравственность эпохи. Итальянский монах Петр Дамиан (1007-72 гг.) представил Папе книгу под зловещим названием Liber Gomorrhianus, в которой он с преувеличениями, ожидаемыми от его святости, описывал пороки духовенства; одна из глав была "О разнообразии грехов против природы". Дамиан настоятельно требовал запретить браки между священнослужителями.

Церковь уже давно выступала против брака священнослужителей на том основании, что женатый священник, осознанно или нет, будет ставить верность жене и детям выше преданности Церкви; что ради них он будет склонен накапливать деньги или имущество; что он будет пытаться передать свой сан или бенефиций одному из своих отпрысков; что таким образом в Европе, как и в Индии, может сформироваться наследственная церковная каста; и что совокупная экономическая мощь такого священства будет слишком велика, чтобы папство могло ее контролировать. Священник должен быть полностью предан Богу, Церкви и своим ближним; его нравственные стандарты должны быть выше, чем у людей, и должны обеспечивать ему престиж, необходимый для общественного доверия и почитания. Несколько соборов требовали безбрачия для духовенства; один из них - в Павии в 1018 году - постановил, что все дети священников должны находиться в вечном рабстве и лишаться права наследования.75 Однако браки между священниками продолжались.

Лев IX обнаружил, что престол Петра обеднел из-за завещания церковных благ потомкам клириков, захвата церковных владений баронами и грабежа паломников, доставлявших в Рим молитвы, прошения и подношения. Он организовал защиту паломников, вернул отчужденную церковную собственность и взялся за тяжелую задачу покончить с симонией и клерикальными браками. Передав внутренние и административные заботы папства проницательному и преданному монаху, который стал Григорием VII, Лев покинул Рим в 1049 году, решив воочию убедиться в нравственности духовенства и функционировании Церкви в крупных городах Европы. Достоинство его осанки, безусловная строгость его жизни сразу же возродили уважение, которое люди питали к высшему должностному лицу Церкви; порок прятал голову при его приближении, а Годфри Лотарингский, грабивший церкви и бросавший вызов королям, дрожал под папским отлучением, подчинился публичному бичеванию перед алтарем церкви, которую он разорил в Вердене, обязался восстановить церковь и трудился в ней своими руками. В Кельне Лев занимал папский двор и получал все почести от немецкого духовенства, гордившегося немецким папой. Проезжая во Францию, он председательствовал на трибунале в Реймсе и провел расследование нравов мирян и клириков, продажи церковных должностей, растраты церковного имущества, ослабления монашеских правил и роста ереси. Каждому присутствующему епископу было приказано исповедаться в своих грехах. Один за другим, включая архиепископов, обвиняли себя. Лев сурово обличал их, кого-то низложил, кого-то простил, четверых отлучил от церкви, остальных призвал в Рим к публичному покаянию. Он приказал духовенству уволить своих жен и наложниц, а также отказаться от использования оружия. Реймсский собор также постановил, что епископы и аббаты должны избираться духовенством и народом, запретил продажу церковных должностей и запретил духовенству получать плату за совершение евхаристии, посещение больных и погребение мертвых. Собор в Майнце (1049) по настоянию Льва принял аналогичные реформы для Германии. В 1050 году он вернулся в Италию, председательствовал на соборе в Верчелли и осудил ересь Беренгара Турского.

Своим долгим и трудным визитом на Север Лев восстановил престиж папства, заменил германского императора в качестве главы Германской церкви, заставил французский и испанский епископаты признать власть папы и добился определенного прогресса в очищении духовенства от продажности и порока. В 1051 и 1052 годах он совершил новые походы в Германию и Францию; председательствовал на большом церковном собрании в Вормсе, а затем в Мантуе. Вернувшись наконец в Рим, он взял на себя нелегкую задачу по защите папских земель военными средствами. Император Генрих III подарил ему герцогство Беневенто; герцог Пандульф Капуанский отказался признать это пожалование и с помощью норманнов Роберта Гискара захватил и удержал герцогство. Лев попросил немецкую армию, чтобы помочь ему изгнать Пандульфа; он получил только 700 человек; к ним он добавил несколько необученных итальянцев; и во главе их он выступил против норманнов, чья конница