лицу грязными кулачками. Куда только делась холеная красотка? Вместо нее стояла измученная, напуганная девчонка с переломанными ногтями и ссадинами на руках, с немытой мочалкой на голове, в рваной и потрепанной одежде.

— Не плачь, милая, — ласково сказала Вифания, подходя ближе. — Откуда ты?

— Не помню, — отчаянно замотала головой Эльза. — Я не знаю этого города и этого леса. Меня забрали прямо с улицы вечером страшные и злые мужики, я просила, чтобы меня отпустили, а они только хохотали, а потом долго несли меня по небу… Я говорила, что мне нужно к сиятельным господам Великим, что я почти достигла пятисот баллов, и меня обещали дотянуть до нужной кондиции, а они злобно скалились и говорили, что до нужной кондиции я дойду и с их помощью, а господа Великие тут совершенно не при делах… И так смеялись паскудно при этом, так смеялись!

— А дальше? — прошипела нефилимка, изменившись в лице. Глаза ее расширились и заблестели от восторга. — Расскажи, что было потом? Что они с тобой делали?

— Не помню, — всхлипнула Эльза. — Совсем не помню. Наверное, что-то страшное, да?

— О, да, — губы Вифании скривила совершенно жуткая улыбка, похожая на гримасу. — Как жаль, что тебе от ужаса отшибло память, эти ваши эмоции такие… приятные.

Взгляд ее на мгновение стал маслянистым, но она взяла себя в руки и посмотрела на каждого в упор, гипнотизируя. Эльза послушно распахнула глаза, притворяясь одурманенной. Илона едва сдержала смешок, делая то же самое.

— Мои братья и сестры любят людские позитивные переживания, с ними вы интереснее, — заговорила нефилимка, продолжая улыбаться. — А я люблю разные. Особенно ужас перед теми, кто сильнее, кто может творить с беззащитными, все, что ему вздумается. Ничего, доберемся все вместе до нашего дома, и там вы вспомните все. Уж я постараюсь.

Затем она перевела взгляд на Илону.

— А ты? Тоже ничего не помнишь?

— Мне кажется, со мной ничего не делали, — осторожно ответила Илона, понимая, что художественно врать, как Эльза и Рик, она не умеет, поэтому лучше придерживаться полуправды. — Помню только, что закрыли под замок, велели сидеть тихо и не разговаривать ни с кем.

— И все? — Вифания разочарованно надула яркие губки. — Хотя, ты ведь не так красива, как твоя подруга. И, кажется, достаточно стара. Тебе явно тридцать зим или даже чуть больше.

Она взглянула на женщину в упор, скривилась и сурово припечатала.

— Не цветочек, в общем. Потому бесы на тебя и не позарились. Правда же?

— Правда, — смиренно согласилась Илона. — Я даже не знаю до сих пор, как мне удалось набрать такое количество баллов, чтобы попасть на Перерождение?

— Хотелось бы и мне знать, — Вифания убрала тонкую ручку с плеча Эльзы, шагнула к новой жертве и потянула воздух затрепетавшими ноздрями. — Ты пахнешь.

— Простите, — Илона сделала вид, что смутилась. — Мы удирали через болота, по грязи…

— Нет, милая, ты не грязью пахнешь, а кровью. О, что за бесподобный аромат! Ты ранена? Сильно?

На мгновение Илоне показалось, что прекрасная Вифания сейчас дернет нижней челюстью и вдруг оскалит острые зубы, как чудовище из старого фильма ужасов. Нефилимка совсем перестала себя контролировать. Она наклонилась к плечу Илоны, сопя, словно огромная собака, взгляд ее снова сделался блуждающим.

— Ты ранена, — протянула она мягким грудным голосом, но прозвучали слова так, что Илону заколотило от омерзения. — Не знаю, что в тебе есть такого, но я понимаю, почему Гавриил выбрал тебя. Если ты пахла хотя бы вполовину также на ярмарке, когда прошла Испытание…

Илона машинально стиснула кулаки. Хотелось одновременно бежать отсюда, не разбирая дороги — и ударить древнюю библейскую тварь наотмашь, схватить ее за волосы и трясти до тех пор, пока не отлетит душа.

Если она, конечно, есть у нефилимов.

«Моих ребят с их подачи считают умалишенными и дефективными, а соколов — насильниками и садистами. Самим белобрысым при этом поклоняются, как богам, — с гневом думала Илона. — Хотя, вот оно, сумасшедшее мерзкое чудище, прекрасное снаружи и гнилое внутри, получающее удовольствие от чужой боли, страха и унижения. Психически нездорова, даже к врачу ходить не надо».

— Гавриил самый везучий из нас, ему всегда достаются лакомые кусочки, — пожаловалась меж тем нефилимка, облизывая губы. Видимо, решила, что одурманенные жертвы все равно не осознают происходящего. — А теперь он поглотит твою сущность и станет женщиной. Зачем ему? Не лучше ли мне сделаться еще более совершенной? Он зол на меня, потому что я непокорная, не желаю прятаться. Мы и так властители этого мира, мы можем всех употребить за несколько раз. А он говорит, надо прятаться, и не дает поглощать детей, а ведь они такие яркие и сладкие!

И одуревшая от запаха крови Вифания протянула руку к Илониной голове.

— Возьму немного, а там разберемся, — шептала она лихорадочно, глаза ее горели безумием. — Ты наполненная до краев, тебя может хватить и на двоих…

И в следующий миг произошли сразу два события. Первое — остававшийся в тени Айрел схватил пухлого служителя за горло и крепко сжал в районе сонной артерии. Тот сразу рухнул на землю бессознательным мешком.

А Эльза прыгнула на Вифанию сзади, закидывая над ее головой руки, держащие золотое ожерелье. Оно ошейником легло на белоснежную кожу, и нефилимка, выпучив глаза, захрипела и вцепилась в обжигающий металл. Но напрасно — пластинки плотно сидели в креплениях, да и хватка у драконицы была крепче стали.

— Ничего ты не возьмешь, гадюка, — прошипела Эльза, затягивая драгоценную удавку на чужой шее.

— Тва-ри… — провыла Вифания, суча ногами и путаясь в длинном подоле. Куда только делись грация, плавность и величие, от которого у присутствующих захватывало дух и отнимало разум? В руках у Эльзы билась чудовищная кукла с восковым полупрозрачным лицом и перекошенным ртом, из которого торчали мелкие игольчатые зубки.

«Потому они никогда и не улыбались во весь рот», — запоздало поняла Илона, отшатываясь в сторону.

А Вифания вдруг вскрикнула и рухнула на дорогу, бестолково раскинув руки и ноги, и впрямь пластмассовые на вид. На длинных волосах, покрывалом упавших на лицо, выступила кровь — темная, почти черная.

— Пардон, мадам-месье, — шутливо изобразил церемониальный поклон Айрел, перебрасывая из одной руки в другую здоровенный камень. — А вдруг бы гадина вырвалась и начала вопить или как-то сигналить своим поганым братишкам и сестренкам о нападении?

Илона едва кивнула в ответ, бросаясь к грузовику. Двери оказались запертыми на замок, но валькирия моментально вскрыла его шпилькой для волос.

Внутри было темно, пахло потом, пылью, лавандовым мылом и настойкой на валериане, родиоле розовой и еще нескольких травах,