трения. Поскольку некоторые иностранные клиенты никогда не вникнут во всю византийскую историю Morgan, почему бы не извлечь выгоду из необходимости? Париж уже продемонстрировал фантастическую силу, скрытую в объединении усилий.

И вот 20 июня 1973 г., ровно через сорок лет после громогласных обличений Пекоры, члены трех домов Моргана отправились в отель Grotto Bay на Бермудских островах, где они проводили медовый месяц, на тайную встречу. Цель встречи - возродить Дом Морганов вне поля зрения американских властей. Меры предосторожности для обеспечения секретности были чрезвычайными. Операция получила кодовое название Triangle и была настолько засекречена, что о встрече знали только самые высокопоставленные лица. (Более шестнадцати лет спустя, когда Ральфа Лича, тогдашнего председателя исполнительного комитета Morgan Guaranty, спросили о бермудской встрече, он ответил: "Какая бермудская встреча?". Когда ему рассказали о ней, он с горечью сказал: "Ну и ну, должно быть, приятно быть инсайдером Morgan".) Для людей старшего поколения Morgan предлагаемое воссоединение выглядело как возможность вновь пережить дни славы. План предусматривал, что три дома объединят свой зарубежный бизнес ценных бумаг в компанию под названием Morgan International. Morgan Guaranty и Morgan Stanley должны были получить по 45% акций, а Morgan Grenfell - оставшиеся 10%. Новая структура, в свою очередь, будет владеть половиной Morgan Grenfell. В зарубежных странах, где они раньше враждовали, эти три дома будут сотрудничать. Это было бы элегантным решением хронической проблемы идентичности.

Важное значение для этих обсуждений имело важное событие, произошедшее в Morgan Guaranty. В 1969 году компания создала однобанковскую холдинговую компанию J. P. Morgan and Company, возродив название, не использовавшееся со времен слияния Guaranty в 1959 году. "Были споры по поводу отказа от названия Guaranty в пользу холдинговой компании", - пояснил Гвидо Вербек. "Но мы просто хотели продолжать продвигать имя Morgan. Оно было магическим". Поначалу Morgan Guaranty составляла практически всю компанию J. P. Morgan and Company, но постепенно она стала сокращаться по мере превращения Morgan в диверсифицированный финансовый конгломерат. Такие холдинговые компании позволяли банкам расширять свою деятельность в лизинговой и других сферах и выпускать коммерческие бумаги, не подпадающие под предельные процентные ставки Федеральной резервной системы. Наряду с компакт-дисками, коммерческими бумагами и евродолларовыми депозитами, они помогли освободить "Уолл" от ограничений Гласса-Стиголла. Эта новая свобода, возможно, сделала банк более скептичным по отношению к любому альянсу.

При всей своей образной привлекательности и историческом резонансе Бермудская встреча потерпела фиаско. Основное препятствие было политическим: если банки больше не действовали под прямым политическим контролем, как это было в случае с иностранными кредитами 1920-х годов, они все равно вели себя в целом в соответствии с национальными интересами. Они инстинктивно стремились к государственной защите иностранных займов и не могли случайно бросить вызов Государственному департаменту или Министерству иностранных дел. Как и в 1930-е годы, геополитические расхождения в политике США и Великобритании затрудняли сотрудничество. "Morgan Grenfell ссужал деньги нашему другу Кастро в Гаване", - рассказывал Уолтер Пейдж, занимавший в то время пост президента Morgan Guaranty. "Они также давали деньги Северной Корее. Мы не могли этого делать, и Morgan Stanley тоже не мог. Подобные вещи делали это практически невозможным". Кубинский и северокорейский кредиты были фактически гарантированы британским правительством. Благодаря сэру Джону Стивенсу Morgan Grenfell также активно занимался кредитованием экспорта в страны "железного занавеса".

Для Morgan Grenfell эта встреча выявила старое амбивалентное отношение к "старшему брату" у гордого и чувствительного младшего партнера. Будучи самой маленькой из трех домов Morgan, британская компания опасалась, что ее будут подавлять более крупные американцы. Особенно сильно это чувство проявлялось в отделе корпоративных финансов, который грозил бунтом в случае реализации сделки. Великобритания собиралась вступить в Общий рынок. Исходя из этого, Дэвид Бендалл из Morgan Grenfell ратовал за особую роль Великобритании, утверждая, что его фирма имеет наилучший доступ к странам Содружества и должна "возглавить" новое совместное предприятие в Европе. "Полагаю, что я был тем, кто поставил ногу в тарелку", - сказал Бендалл. "Американцы сказали, что это самый шовинистический поступок, который они когда-либо слышали. Но мы чувствовали, что нас вписывают в чужую структуру". Льюис Престон и сотрудники Morgan Guaranty считали, что их ввели в заблуждение относительно степени энтузиазма Morgan Grenfell. Их подтолкнули к встрече, полагая, что сделка между Morgan Grenfell и Morgan Stanley неминуема. Оба американских дома были также глубоко оскорблены намеком Бендалла на то, что американцев недолюбливают в Европе. Престон был настолько возмущен, что пригрозил продать третью часть акций Morgan Guaranty, но вскоре был успокоен председателем совета директоров Morgan Эллмором К. Паттерсоном.

Переворот, совершенный Болдуином в Morgan Stanley, добавил сложностей. На сайте было представлено новое поколение, чья грубая, напористая энергия и непочтительный стиль оскорбляли чувства Morgan Grenfell. "Ребята из Morgan Stanley были настоящими "хвастунами", - вспоминал один из сотрудников Morgan Grenfell. "За версту было видно, что они просто хотят ухватить. Они полагали, что получат право командовать и руководить компанией". Многие "скептики" Morgan Stanley, в свою очередь, считали Morgan Grenfell похожим на торговый банк, полный ленивых, напыщенных герцогов и графов, использующих анахроничные методы. Они не собирались играть вторую скрипку перед британцами.

У сотрудников Morgan Guaranty были тайные сомнения по поводу нового предприятия с Morgan Stanley. Как отметил бывший сотрудник банка "23 Wall", "в банке всегда было ощущение, что на Уолл-стрит [т.е. в Morgan Stanley] полно богатых людей". Разница в зарплате всегда была больным вопросом: партнер Morgan Stanley мог заработать 150 тыс. долл. в плохой год и 500 тыс. долл. в хороший, так что даже младший партнер мог зарабатывать больше, чем председатель совета директоров Morgan Guaranty. Тот, кто оставался в Morgan Guaranty, должен был верить, что она представляет собой нечто высшее. Иначе почему бы не спрыгнуть с корабля и не перейти в более прибыльную Morgan Stanley?

Morgan Guaranty также ревностно хранила плоды впечатляющего десятилетия создания зарубежных филиалов и участия в капитале иностранных банков. Из всех трех компаний она пережила самый бурный рост, выйдя далеко за пределы маленького тепличного банка, стоявшего в тени Morgan Stanley в 1950-х годах. "К Бермудским островам Morgan Guaranty уже была реальной структурой в этом мире и стояла на ногах во многих местах, чем любая другая", - пояснил Уолтер Пейдж. "Мы бы отказались от многого, чего уже достигли в Японии, Австралии, Сингапуре и Гонконге". К 1972 году треть прибыли J. P. Morgan and Company поступала из-за рубежа, а через несколько лет эта цифра превысила 50%. Компания быстрее и дальше всех продвинулась по пути