Нью-Йорк. Верхний Ист-Сайд

Чуть слышные голоса звали его к себе, словно, хотели поделиться с ним своей тоской и разочарованиями, собираясь, в порыве безрассудства, предать их забвению. Мрак помещения, где звенящая тишина рвала сердце на части, не давал рассмотреть ничего вокруг, и лишь надрывный детский плач всё сильнее и сильнее угнетал истерзанное сознание.

Среди потерь, бессмыслия и предательства во все времена было сложно узреть истину, но она при этом продолжала существовать, молча наблюдая за своими немногочисленными последователями.

Странные звуки музыкальных шкатулок с мягким перезвоном загадочных мелодий своих неоднозначных создателей, продолжали мучить его сознание, старавшееся изо всех сил бороться с болью.

Возможно, именно среди пустоты и трагических потерь, перемешанных с разочарованиями в собственной судьбе, прячется истина, чьё простое лицо закрывает маска преисполненная обманчивым коварством! Её безмолвие и недосказанность в лицемерной улыбке продолжает наблюдать и подкидывать в угасший костёр страстей сухой хворост.

— Белоснежка… Просыпайся! — воткнув иглу шприца в шею Романова, произнёс оперативник, медленно вводя нейростимулятор.

Андрей ощутил резкий прилив крови к голове, что вызвало спазм и боль. Его глаза медленно открылись, и он медленно поднял голову, продолжая сидеть на металлическом стуле с затянутыми сзади на руках пластиковыми одноразовыми наручникам.

Он находился в небольшой светлой комнате, где не было окон, а белые отштукатуренные стены, внизу дополнял «фартук» из деревянных панелей, покрытый белой краской с позолоченной окантовкой. По обе стороны от него стояли двое оперативников со штурмовыми винтовками «MK18», выглядевшие, как те бойцы групп быстрого реагирования, которых Романову, вроде как, получилось задержать.

В глазах Андрея двоилось и расплывалась картинка, чьи очертания он не мог увидеть. Сложно было сказать, чем точно его «накачали», но то, что в ЦРУ всегда любили использовать сложные психотропные и психостимулирующие вещества, не для кого не было новостью.

Неизвестные голоса продолжали своим шипящим шёпотом сводить Романова с ума. Искать виноватых в своём провале не имело никакого для Андрея смысла. Может быть, Призрак бы и решился на какое-либо рисковое действие, но подполковник Романов не собирался ничего предпринимать. Шансы на то, что он дошёл до конца и скоро узнает правду были велики, однако, не стоило забывать и о заблуждениях.

Резкая боль вновь пронизала виски Андрея и он, сощурив глаза, опустил голову.

Дверь в комнату тихо приоткрылась и внутрь вошёл человек в тёмно-синем строгом костюме и плаще, а блеск его туфель «дерби» скользнул по глазам Романова. Мужчина подошёл вплотную к Андрею и вытащив левую руку из кармана плаща, поднял голову Призрака за подбородок.

— Доброй ночи, синьор Гамберини! Я не сомневался, что мы встретимся! Такие люди, как мы с вами, всегда находят другу друга, ибо такова наша стезя! — с улыбкой на усталом лице, произнёс Джейк Майлз.

— Не могу сказать, что удивлён нашей встречей! — продолжая щурить глаза от яркого света, сказал Романов, видя, как двоится фигура бывшего главы римской резидентуры ЦРУ.

— Приятно осознавать, что разговариваешь с достойным противником! — добавил мистер Майлз и сел на стул, который поставил напротив Андрея один из оперативников в чёрном камуфляже и полном боевом снаряжении со штурмовой винтовкой «MK-18», висевшей на одноточечном ремне поверх модульного бронежилета. — Вы, видимо, искали мистера Фитцджеральда! Так, он скоро должен подойти! Ему очень хочется вас увидеть!

— Не знал, что у меня есть персональные поклонники! — ворочая головой и щурясь от яркого света, добавил Романов.

— Не стоит скромничать! Вы заслужили столь лестные эпитеты в свой адрес! Ваши упорство, страсть и мужество — достойны награды! Да, я, признаться, и сам хотел вас навестить.

— Вы, меня удивляете, мистер Майлз!

— Надеюсь, не своими худшими особенностями характера?! — с иронией, поддел Андрея он. — В любом случае, наш бренный мир — это не больше, чем театр и при том ещё и любительский! Профессионалы не играют за идею! Признаться, я люблю пошутить! — с внезапно возникшим энтузиазмом в голосе, подвёл черту Джейк. — Кто ваш контакт в Нью-Йорке?

— Вы их, вне всякого сомнения, знаете! Это два весёлых бурундука: Чип и Дейл! У них потрясающая харизма, всегда есть арахисовое масло, помогающее при запорах и облегчению при обострении геморроя! Про Золушку из Квинса рассказывать?! — ответил Андрей и рассмеялся нервным смехом.

— Потрясающая детективная история! У вас талант! Вы, обязательно напишите книгу о нас, людях особой профессии, выбирающих вместо регалий героя, «почётное звание» ренегата! — поделился своим наблюдением мистер Майлз и медленно встал со стула. — Я вас на время покидаю! Пришло время узнать правду, синьор Гамберини!

Бывший глава римской резидентуры ЦРУ вышел из комнаты, оставив Романова наедине с оперативниками, державших его под пристальным контролем, и закрыл за собой дверь.

Андрей опустил голову, направив свой ещё пока нечёткий взгляд на пол и резко выдохнул, стараясь сбросить нервное напряжение, переполнявшее грудь.

Дверь снова медленно открылась и в комнату вошёл седой мужчина в дорогом, сшитом на заказ строгом чёрном костюме и туфлях «оксфордах», сделанных флорентийскими мастерами. На вид ему было порядка шестидесяти девяти, семидесяти лет. Аккуратная короткая стрижка подчёркивала небольшой лоб, исчерченный мимическими морщинами, а вытянутое лицо подчёркивал нос с горбинкой и усталостью блестели зелёные глаза. Он неспешно присел на стул напротив Романова и, сжав в раздумьях губы от множества противоречий и воспоминаний, посмотрел Андрею в глаза.

Мужчина внимательным взглядом рассмотрел Романова, тщетно пытаясь увидеть в нём того мальчишку-юношу, мечтавшего о спокойной жизни с обыкновенными проявлениями человеческого счастья. Судьба — жестока со своими подопечными, превращая удачливого обывателя в странника, ищущего смысл бытия среди скитаний и вечных исканий себя.

— Здравствуй, Андрей! — тихо с лёгкой досадой в голосе произнёс мужчина по-русски, перебарывая параллельно стойкий английский акцент. — Не думал, честно сказать, что когда-нибудь свидимся!

— Дядя?! — потрясённо и сбивчиво, еле сглотнув застрявший в горле ком, пробормотал Романов.

— Да, Андрей! Это я!

— Но…

— Да! В жизни случается слишком много «но», что даже «мёртвые» оказываются «живыми», но в других телах, которые им больше не принадлежат! Никогда бы не подумал, что наша встреча произойдёт при подобных обстоятельствах! Для меня ты был романтиком с сентиментальным представлением о жизни и любовью к новым знаниям. Поэтому, родившийся среди пепла собственной жизни «Призрак», меня особенно поразил!

— Дядя Володя, зачем всё это?! — с жуткой тоской в голосе и заблестевшим разочарованием в глазах, спросил Андрей.

— Это власть, мой племянник! Полковник Владимир Романов погиб много лет назад в Лондоне в районе Челси, как герой и никогда не должен был стать предателем!

— А, как же Родина, дядя!? Где она у тебя?! — с брезгливостью в