по подушке. Она тяжело дышала, не спуская с него ожидающего испуганного взгляда.

В который раз за последние дни Ивана захлестнуло острое чувство вины. Ну вот почему? Почему из-за него должна страдать ещё и эта девочка?!

– София! – Он встал, облокотившись о высокую спинку кровати. – Я… я хочу ещё раз извиниться перед вами. Я готов извиняться ещё тысячи раз, но… но вы знаете, что я не могу этого сделать. Знаете почему. Мы договорились.

Полог на кровати был раздвинут, шторы на окнах задёрнуты. Горели свечи, пахло так до конца и не выветрившимся ладаном. София смотрела на него распахнутыми глазами.

– Я ваша жена! – тихо сказала она. – А вы мой муж!

– Мы договорились, – повторил Иван. – София, не заставляйте меня повторять всё сначала. Я связан клятвой с другой, вы знаете это.

– Сегодня вы нарушили эту клятву.

– Нет! – покачал головой Иван. – Я женился, но не изменил ей. И вам, и мне поставили неприемлемые условия. Нам пришлось их принять. Но кое-что мы можем решать и сами.

– И я вам совсем не нравлюсь? – София смотрела с отчаянием. – Совсем-совсем?

Иван на секунду прикрыл глаза. «Боже мой, – подумал он, – неужели эта девочка на что-то надеялась? Неужели она действительно на что-то надеялась?!»

– София, вы прекрасная, замечательная, чудесная девушка. В иных обстоятельствах я был бы счастлив иметь такую жену, как вы. И я обещаю, клянусь вам, вы тоже будете счастливы. Я обязательно что-нибудь придумаю…

– Я ваша жена! – упрямо повторила София. – Мы обвенчаны. Наш брак нерасторжим.

– Здесь, – поправил Иван. – Здесь нерасторжим. В моём царстве порядки попроще и посвободнее.

– А если я не соглашусь? Вы просто выкинете меня? Отошлёте назад?

– София! – Иван опять зажмурился. – Ну зачем вы так?

– А как? – она вызывающе посмотрела на него. – Как мне ещё думать? Если я для вас всего лишь способ выбраться отсюда и вернуться к любимой, то как ещё мне к вам относиться?

Иван помолчал. Девушка была права, возразить ей было нечего.

– Нам поставили невыносимые условия, – глухо повторил он, стараясь не думать о Скаль-Грайском. – Нам обоим не оставили выбора. Но я придумаю что-нибудь, София. Я найду выход.

– А может, не нужно ничего искать? – София медленно сдвигала одеяло вниз, приоткрывая плечи. – Может, нам суждено быть вместе? Пусть и вот так…

Вцепившись дрожащими пальцами в край одеяла, она спустила его ещё ниже, обнажив грудь. Узкие лямки сорочки сползли с плеч вместе с одеялом.

– София! – Иван медленно подошёл, опустился на край кровати, мягко, но непреклонно вернул одеяло обратно, прикрыв девушку. – Не надо. Вы понятия не имеете, что делаете. И не слушайте Магдалину. Со мной она вам не поможет.

София прикусила губу. Даже в неярком свечном свете Иван видел, как она раздосадована и уязвлена. На её месте он тоже чувствовал бы себя оскорблённым.

– Дело вовсе не в Магдалине, – сухо возразила она, выпрастывая руку из-под одеяла и откидывая локон со лба. – И не нужно говорить со мной таким тоном.

– Каким?

– Таким… словно с девочкой. Я вам не девочка. Я ваша жена.

– Да, – виновато кивнул Иван. – Да, вы правы, София. Простите, я не хотел вас обидеть.

– Но обидели!

– Как я могу загладить свою вину? – слабо улыбнулся Иван.

– Вы знаете как, – сердито сказала София, вытягивая из-под одеяла вторую руку.

– Я не могу, – Иван помедлил. – София, мы же договорились. Давайте обойдёмся без этого.

– И что про нас будут говорить?! Это же позор!

– Я всё возьму на себя. Я всё улажу, на вас никто ничего не подумает.

– Думаете, мне от этого легче?

– Нет, не думаю. – Иван взял её за руку, провёл большим пальцем по ладони, коснулся кольца. – Но это всё, что я могу вам сейчас предложить. Простите.

– Ладно. – София сердито вырвала руку. – Ладно. Ложитесь уже.

Она рывком повернулась на бок, отвернувшись от Ивана. Он болезненно усмехнулся, поднялся.

– Вы куда? – испуганно спросила София, остановив его уже у двери.

– Я лягу здесь, – Иван кивнул в сторону кушетки.

– Что?! – София даже приподнялась на локтях. – Вы что… вы и спать будете не со мной?

– София… – Иван замялся.

– Я же не заставляю вас… это… ну, вы знаете что. Но вы можете хотя бы лежать рядом! Мы же муж и жена, мы же только что поженились. Неужели вы даже в этом откажете мне?!

– София, зачем? Не надо. И вам, и мне будет проще…

Она уже сидела в кровати, чуть прикрывая краем одеяла грудь.

– Вам, может быть, будет проще. Но не мне. Иван, не позорьте меня ещё и этим. Ложитесь здесь. Пожалуйста!

Она положила ладонь на левую сторону кровати, не спуская с него просительного и чуть ли не умоляющего взгляда. Иван заколебался.

– София…

– Обещаю, я ничего не буду делать. – Она торопливо поправила лямки сорочки и нырнула под одеяло, демонстративно подоткнув под себя края. – Буду только лежать с краешку, и всё. Если вы не хотите…

Иван растерянно молчал. София просила так убедительно, что ему не хватало духу отказать ей. Он не собирался делать этого, он готовился к другому и даже заранее придумал, как убедить Софию. Но сейчас понимал, что это она убеждает его и почти уже убедила. Да нет, не почти. В данном случае она права. Сейчас он должен ей уступить.

Он медленно закрыл дверь, прошёл по комнате, задул свечи. Снял камзол, сапоги и осторожно вытянулся на кровати, накрывшись покрывалом.

– Можете раздеться, – прошептала София. – Я не буду смотреть, обещаю.

Он невольно покосился на неё. Даже в темноте было видно, как она совсем по-детски прикрыла глаза ладошкой. Он с трудом сдержал усмешку.

– Всё хорошо, София! – тихо ответил он. – Я привык так. Спите. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – выдохнула она, опуская руку на одеяло.

Он нашарил её ладонь в темноте, поцеловал и медленно опустил, не разжимая. Так он её благодарил, поняла София, благодарил за понимание.

Её захлестывали эмоции – отчаяние вперемешку с восторгом и надеждой. Она боялась пошевелиться, боялась, что он снимет свою ладонь с её, и ждала, прерывисто дыша, пытаясь унять сердцебиение, пока он уснёт.

Она не знала, сколько прошло времени. Только по ровному дыханию Ивана и его ослабевшим пальцам на своей ладони почувствовав, что он уснул, она рискнула повернуться к нему.

В темноте комнаты смутно белел его строгий профиль. Задержав дыхание, она осторожно провела пальцем по его скулам и подбородку, молясь, чтобы он не проснулся. Потом так же осторожно придвинулась, положив голову ему на плечо, закрыла глаза, вдыхая новый, ещё непривычный, но уже почти родной запах.

Она