— Но есть ли прислужница, подходящая прислужница, которая при этом ездит верхом? Если нет, то ты должна выехать следом за мной как можно скорее, — сказал он, снова давая ей возможность отказаться, не обидев его.

— Да, есть одна, господин, — ответила она, поддавшись внезапному порыву, — новая майко, не совсем прислужница, но ученица и немного сверх того. Её зовут Сумомо Фудзахито, она дочь госи из Сацумы, воспитанница старого друга, клиента, который был добр ко мне много лет назад.

Он выслушал все, что она рассказала ему о Сумомо, и слишком хорошо знал обычаи Плывущего Мира, чтобы расспрашивать её о другом клиенте. Заинтригованный, он послал за девушкой.

— Итак, Сумомо, твой отец не одобряет вашего будущего брака?

— Нет, господин.

— Это непростительно — не подчиняться воле родителей.

— Да, господин.

— Ты будешь послушна им.

— Да, господин. — Она без страха посмотрела на него. — Я уже сказала им, смиренно, что подчинюсь их воле, но умру, прежде чем выйду замуж за другого.

— Твой отец должен был отправить тебя в монастырь за подобную дерзость.

После паузы она пробормотала:

— Да, господин.

— Почему ты здесь, в Киото, а не дома?

— Я… меня послали к опекуну, чтобы он перевоспитал меня.

— Он отнюдь не преуспел в этом, не так ли?

— Мне очень жаль, господин. — Она коснулась лбом татами, вежливо и грациозно, но, он был уверен в этом, без тени раскаяния.

Почему я попусту трачу своё время? — подумал он. Возможно, потому, что я привык к беспрекословному повиновению ото всех, кроме Койко, которой я должен управлять как неустойчивой лодкой в бурном море. Возможно, потому, что меня может развлечь обуздание этой юной особы. Почему не приучить её к перчатке, как едва оперившуюся соколицу, какой она мне кажется, не использовать её клюв и когти для моих целей, а не для её повелителя вселенной, Оды.

— Что ты будешь делать, когда этот Ода, этот госи из Сацумы, в конце концов решит подчиниться своим родителям, как велит ему долг, и возьмет в жены другую женщину?

— Если он примет меня как супругу, даже без интимности, я буду довольна. Как женщину, к которой станет приходить время от времени, я буду довольна. Когда я надоем ему или он прогонит меня, прошу прощения, это будет день, когда я умру.

— Ты глупая молодая женщина.

— Да, господин. Пожалуйста, извините меня, это моя карма. — Она опустила глаза и замерла неподвижно.

Забавляясь, он бросил мимолетный взгляд на Койко, которая ждала его решения.

— Скажем, твой суверенный правитель, князь Сандзиро, прикажет тебе выйти замуж за другого человека и прикажет не совершать сеппуку.

— Я самурай, я подчинюсь без возражений, — гордо ответила она, — как подчинюсь и моему опекуну, и Оде-сама. Но по дороге на свадебный пир может произойти печальное происшествие.

Он фыркнул.

— У тебя есть сестры?

Она вздрогнула от удивления.

— Да, господин. Три.

— Они такие же глупые и трудные, как ты?

— Они… нет, господин.

— Ты умеешь ездить верхом?

— Да, господин.

— Достаточно хорошо, чтобы совершить путешествие до Эдо?

— Да, господин.

— Койко, ты уверена, что она сумеет услужить тебе, если я соглашусь?

— Думаю, что да, господин. Я только боюсь, что могу подвести вас из-за своей неопытности.

— Ты никогда не сможешь подвести меня, Койко-тян. Итак, Сумомо, ты уверена, что сумеешь услужить госпоже Койко?

— Да, господин, и я буду охранять её ценой собственной жизни.

— Согласна ли ты также исправить свои манеры, стать менее высокомерной, более женственной и менее похожей на Дому Годзэн? — Это была знаменитая женщина-самурай, возлюбленная сёгуна, не знавшая жалости убийца, которая, столетия назад, неслась в битву вместе со своим столь же жестоким любовником сёгуном.

Он увидел, как глаза её округлились и она стала ещё моложе.

— О, я не похожа на неё, господин, совсем не похожа… Я бы отдала все, чтобы хоть самую капельку походить на госпожу Койко. Все на свете.

Он скрыл свой смех, наблюдая, как алчно Сумомо вцепилась в этот первый кусочек, который он ей бросил.

— Ты можешь идти. Я приму решение позже.

Когда они остались одни, он весело хмыкнул.

— Предлагаю заклад, Койко. Новое кимоно за то, что Сумомо будет обучена к тому времени, когда мы достигнем Эдо… если я решу взять вас обеих с собой.

— Обучена в каком отношении, господин?

— Она спокойно согласится вернуться к своим родителям и подчиниться их воле и выйти замуж без сеппуку.

Койко с улыбкой покачала головой.

— Прошу прощения, каков бы ни был заклад, я боюсь, что вы проиграете, господин.

То, что она могла подумать, будто он способен ошибиться в человеке, отчасти испортило ему настроение.

— Кимоно против услуги, — резко проговорил Ёси, не собираясь быть таким резким.

— Я принимаю, — тут же сказала она со смехом, — но только при условии, что, подарив мне это кимоно, вы примите в ответ ту услугу, о которой намеревались попросить.

Его глаза прищурились от восхищения тем, как она обратила его промах в ничего не значащую любезность. Ошибкой было предлагать этот заклад, вообще любой заклад. И ошибается тот, кто уверен, что сможет разгадать все женские уловки — это верный путь к гибели.

ДЕРЕВНЯ САКОНОСИТА

Суббота, 6 декабря

На Токайдо, примерно в сорока милях к востоку от Киото, в горах, стояла Шестая придорожная станция, деревня Саконосита, и когда начало темнеть, последние путешественники и носильщики, сгибаясь навстречу студеному ветру, спешили миновать дорожную заставу, прежде чем она закроется. Все они устали, и всем не терпелось добраться до горячей еды, подогретого саке и уютного тепла комнат, даже полудюжине стражников-самураев, которые притопывали на месте, чтобы разогреть окоченевшие в соломенных сандалиях ноги, и проверяли бумаги лишь выборочно.

— К ночи пойдет снег, — проворчал один из них. — Как я ненавижу зиму, ненавижу холод, ненавижу этот пост.

— Ты все ненавидишь.

— Нет, не все. Я люблю есть и люблю совокупляться. В следующей жизни я хочу родиться сыном торговца рисом из Осаки, дающего деньги в рост. Тогда я смогу есть, пить и крыть все только самое лучшее и быть в тепле, пока мой отец покупает мне звание хиразамурая или по крайней мере госи, — не просто вонючего асигару, на которого все плюют.