— Это будет своеобразным подарком ко днюрождения, — со злобной улыбкой произнес Генд, — но благодаря емуГасти никогда не забудет этот день.

— Он был к нам добр, — заметил Альтал, — такчто должны же мы отплатить ему чем-нибудь. Подготовка займет у них околонедели, и у нас будет вдоволь времени на собственные приготовления. Может быть,теперь для нас уже не так важна эта задняя дверь сенного сарая, но все же лучшевоспользоваться ею. Не стоит скакать через деревню, что находится за воротами,если можно без этого обойтись. Мы ведь хотим оставить следы на дороге, а не впамяти какого-нибудь бдительного жителя деревни. Да, и еще одно. После того какнаши лошади всю зиму стояли в конюшне, они, наверняка, будут бежать неслишком-то резво, так что нам придется справиться с этим прежде, чем наступитдень. Полагаю, нам придется очень спешить, так что у нас не будет времениобъяснять это своим лошадям.

— Ты все продумываешь, верно, Альтал? — сказалГенд.

— Я очень стараюсь. Это лучший известный мне способизбежать виселицы.

— А как насчет украшений? — предложил Гер.

— Об этом-то я и не подумал, парнишка, — призналсяХном.

— Если нам поручат вроде бы как собрать веток и всякоготакого, чтобы украсить тот большой зал, в котором все обычно едят и пьют, у насбы появился хороший предлог, чтобы проехаться в лес и дать лошадям размяться,верно ведь? Мы будем помогать готовиться к большому празднику, и таким образомвроде бы как придемся к месту, и ни у кого не возникнет подозрений о том, чтомы задумали что-то еще, кроме как приятно провести время.

— Ловко, Гер, — сказал Генд. — Очень ловко. Ктому же у нас таким образом появится возможность осмотреть пути к отступлениюпри свете дня.

— Я предложу это Гальбаку, — сказал Альтал. —Нам лучше вернуться, пока никто нас не хватился. Смотрите и слушайтевнимательно. Приближается важный момент, так что пора начинать обращатьвнимание на то, что происходит вокруг. В день рождения Гасти нам не нужныникакие сюрпризы.

Альтал и Гер подождали в конюшне, пока Генд и Хномпересекали двор, а потом не спеша, прогулочным шагом направились к сенномусараю.

— Ты когда-нибудь прыгал с сеновала, Гер? —спросил Альтал у мальчика.

— А зачем кому-то прыгать с сеновала?

— Просто так, для забавы. Только чтобы приземлиться,тебе нужна куча мягкого сена, поэтому тебе, наверное, лучше перетащить ту кучу,что лежит прямо у задней двери, и подложить ее внизу под сеновалом.

— Но тут нужно перетаскать гору сена, Альтал, —запротестовал Гер.

— Если хочешь, можешь не торопиться. На самом деле тебене обязательно убирать ее от задней двери до наступления дня празднования. Есликто-нибудь войдет и застукает тебя за этим занятием, скажи, что ты передвигаешьсено, чтобы мягче было падать.

— Но тут же таскать не перетаскать, Альтал.

— Но и выигрыш неплохой. Я объясню Гальбаку, чем тызанимаешься — “мальчишки всегда становятся ужасно непоседливы к концу зимы”, ичто-нибудь в этом роде. Если бы Гальбак узнал, зачем тебе это надо, он бы неслишком обрадовался.

— Ну почему именно я всегда…

— Это часть твоего воспитания, Гер. Кроме того, тебеполезны физические нагрузки.

— Какой ты злой, Альтал.

— Работа у меня такая, Гер. Кто-нибудь должен же убратьэтот стог сена от двери. Если этим будем заниматься мы с Гендом, арумцы станутпроявлять любопытство. Если же это сделаешь ты и скажешь, зачем ты это делаешь,они даже не обратят на тебя внимания. Они будут думать, что ты просто играешь.

На следующий день около полудня Гальбак вышел во двор,бросил взгляд на отвесно возвышающиеся над речными берегами склоны холмов исказал:

— Уже близко. День рождения Гасти состоится через пятьдней.

Соплеменники обрадовались.

— А все ли у нас готово? — тем же вечером спросилХном, когда воры собрались в конюшне.

— Да, почти все, — ответил Альтал — Нам осталосьеще дать размяться лошадям, вот и все. Впрочем, нам все равно не следует ехатьвсем вместе. Момент приближается, и нам не нужно, чтобы нас видели вместе, дажев течение нескольких минут. Как продвигается твой стог сена, Гер?

— У меня еще куча работы, Альтал, — ответилмальчик. — Возле этой двери навалено ужасно много сена.

— Посмотрим, может быть, мне удастся тебе как-топомочь.

— Как ты собираешься это сделать?

— Смотри, Генд, — с самодовольной улыбкой ответилему Альтал. — Смотри и учись.

Когда они вернулись в большой зал, Альтал хохотал и трясголовой.

— Что такого смешного, Альтал? — с любопытствомспросил Гальбак.

— Мой юный приятель. Ты когда-нибудь замечал, что стоитмальчишку попросить хоть что-нибудь сделать, он тут же начинает дуться ижаловаться?

— Вообще-то я никогда не обращал на это внимания. Нораз уж ты говоришь, мне кажется, мысль о работе вообще обычно не по душемальчишкам.

— Однако когда речь идет о том, чтобы поиграть, ониспособны горы свернуть. Я рассказал Геру о том, что мы с братьями делали, когдабыли еще мальчишками, и похоже, это здорово распалило его воображение. На нашейферме был старый, обветшалый сенной сарай, и мы с братьями целую зиму обычнопрыгали с сеновала в мягкое сено под ним. Если есть на что приземлиться, топадать — одно удовольствие. В общем, Гер решил, что ему непременно надо этопопробовать, и теперь он тратит весь свой день на то, чтобы передвинуть туогромную кучу сена, которая лежит в сарае, поближе к сеновалу.

— Ну чертенок! — рассмеялся Гальбак.

— Ты не поверишь, как у этого сорванца быстро всеполучается.

— А что вы делали после того, как спрыгивали ссеновала, Альтал? — с любопытством спросил один из соплеменников Гальбака.

— Мы забирались назад по лестнице и прыгалиснова, — ответил Альтал. — Мы могли так прыгать неделями. Это,наверное, самое близкое к полету ощущение, которое доводилось испытывать тому,у кого нет крыльев.

— Надо же, — в задумчивости протянул арумец.