сильно пугало, но по ночам я все-таки предпочитаю спать, а не заниматься ведьмачьим промыслом. И потом — одну отпустишь, еще десять набегут. Но Вавила Силыч, с которым я поделился своими печалями, успокоил меня, сказав, что никто ко мне по ночам заявляться не будет. Вот если я стану по темной поре таскаться невесть где — это да, тут можно любых приключений на свою задницу найти. Но за домовую территорию он ручается.

Я тогда еще подумал, что он изрядная хитрюга. Ведь поднимался как-то этот вопрос раньше, в те времена, когда сила еще не моей была. И он мне на него четкого ответа тогда не дал. А все, оказывается, не так страшно обстоит.

Но всякая система может дать сбой, не исключено, что именно с ним мы сейчас и имеем дело.

Вот только что означает — «я не за тобой пришла»?

В этот момент сонное состояние, в котором я все еще пребывал, окончательно развеялось, и пришло осознание того, кто именно наведался ко мне в гости.

Это никакая не неупокоенная душа.

Это мара!

Какой же я идиот! Кем я себя возомнил? Великим Заклинателем? Знал же, что самоуверенность — зло!

А ведь говорил мне умудренный жизнью Вавила Силыч, ведь предупреждал! Как в воду глядел!

Нет, страха как такового у меня не было. Обидно было. Сам себе яму вырыл, сам в нее и упал. Теперь вот сижу по соседству с нежитью, и даже не знаю, как защищаться буду от нее в тот момент, когда она на меня бросится.

И, кстати, еще одно упущение. Ведь думал же о том, что надо как-то ознакомиться с разделом «защита себя любимого от многообразия мира Ночи», но все откладывал на потом.

Дооткладывался.

Как видно, мара, так и сидевшая неподалеку, поняла по моему лицу, что я сообразил, кто есть кто, поскольку её детская мордашка чуть перекосилась. Надо полагать, это конвульсивное движение означало улыбку.

— Ляксандр, чего ж ты натворил-то! — сообщил мне один из подъездных. Если не ошибаюсь, звали его Потапыч. — Думать же надо, с кем связываешься!

— Я сделала то, что ты просил, ведьмак, — снова взяла слово Мара. — Тот, которого ты мне отдал, запомнит эту ночь надолго. И прими мою отдельную благодарность за то, что подарил сильного человека. Таких пить — одно удовольствие. У слабых людей много страхов, но они все никчемушные, зацепиться не за что, и взять с них потому можно только крохи. У сильных людей страхов куда меньше, но зато они все давние и выпестованные.

Подними их из глубин души — и это такой пир! Тут так и получилось. Теперь я сыта.

— Рад услужить, — сообщил я маре немного растерянно. — Вы только за этим пришли?

— Нет, — ответила та. — Я пришла к тебе, потому что ты был выбран моей матерью. Если бы не это, то мы бы встретились куда раньше, и разговоры не вели. Ты был бы моей добычей.

О как! Матери? Мара… Мара… Морана! Что б вам всем, так Морана мама вот этой мары. Почти скороговорка — «Морана мама мары, мара любит свою маму».

Какая чушь в голову лезет, ужас просто…

— Ты сказал почти правильное заклятие, ведьмак. Почти. Ошибка была только в одной фразе. Точнее, она была неполной. В финале тебе следовало сказать: «Тревожить же человека того более не смей, запрещаю тебе это именами богов древних и всесильных. Также закрываю тебе пути к дому моему, душе моей и телу моему навеки». Не печалься, не ты первый подобную глупость сотворил. Если бы ты знал, сколько твоих собратьев мы выпили только потому, что кто-то когда-то запамятовал вписать эти слова в свою книгу. Да и ведьмы, случается, забывают верно заклятие произнести. А исправить этот недочет мы никому шанса не даем. Зачем лишать себя удовольствия?

— И? — я приподнялся на локтях. — Что теперь?

— Ты ведь знал, что тот человек, отданный мне, тебя ненавидит? — спросила мара.

— Прямо вот ненавидит? — уточнил я.

Ну да, Силуянов меня не любит, это точно. Но «ненависть» — это сильное слово. Не думал, что все зашло так далеко.

— Ненавидит, — подтвердила мара. — Но чувство это возникло не просто так. Его в нем вырастили, как овощ в земле. Их, тех, что общались с ним, трое — две женщины, один мужчина. Они заронили в него зерно гнева, они его пестовали. Этим троим нужен ты, тот, кого я пила этой ночью, только их орудие.

Елки-палки, и кто эти трое?

Собственно, этот вопрос я тут же своей ночной гостье и задал.

— Я не знаю, — ответила та. — Я пью чувства, а не память. Ни их лица, ни имена мне неизвестны. Что знала — рассказала. Добавлю только, что у женщин при себе были амулеты от сглаза, их я тоже учуяла. Неплохие, но новой работы, куда слабее тех, что делали во времена, когда мы жили по эту сторону кромки. На них не чары, а всего лишь сплетенные заклятия, в наше время такие амулеты в базарный день пятачок пучок стоили. Такими не то что от меня или моих сестер себя не защитишь, но даже и вот это отребье не напугаешь.

Мара небрежно мотнула подбородком в сторону подъездных, которые тут же покрепче ухватились за свое оружие.

— Они убедили человека в том, что ты зло, а после стали управлять его волей. Он думает, что все решает сам и поступает, как того хочется ему, но это не так. Берегись, ведьмак, на тебя открыта охота.

— Благодарю, — на этот раз вполне искренне произнес я. — Предупрежден — значит вооружен.

— Я пощадила разум того, кого ты мне отдал, — медленно, растягивая гласные, сообщила мне мара. — Мне хотелось выпить его до конца, насладиться его безумием, ибо оно и есть самое вкусное. Не стала. Он может быть для тебя полезен. Но я хотела бы получить его душу без остатка после того, как ты разберешься со своими врагами. Согласись, так будет честно.

— Этот человек мне не враг, — подумав, сказал я. — Он меня ненавидит — это его дело. Неприятно, конечно, но что уж теперь… Но на смерть я его обрекать не хочу. Да и не мне решать — кому жить, кому умереть.

— Ты уже все решил, — мара трогательным детским жестом подтянула узелок платочка на голове. — Ты призвал меня, ты показал мне дорогу к душе этого человека. Разве не так? Ведьмак, это всего лишь червь, копающийся в земле, один из очень, очень многих. Они рождаются и умирают тысячами