class="p1">Скрещенными руками собеседника стихий.

Навалившегося на меня всем телом.

Да что же этот баллончик не вылазит?!

Вылез. Когда уже почти достигший своей цели маньяк пружинисто вскочил на ноги и рывком поднял с земли меня.

— Ты совсем умом тронулся?! — проревел он в сторону леса, заглушив даже свист ветра. — Она здесь при чем? Уведи ее отсюда! — не оглядываясь, толкнул он меня прямо в распростертые руки оказавшегося — не прошло и вечности! — совсем рядом Кисы.

— Я тебе сейчас уведу! — прошипела я прямо в выпученные глаза последнего — ну, хоть на кого-то баллончик пригодится!

— Ты мной недоволен, так со мной и разбирайся! — продолжил тем временем откусывать слово за словом заклинатель стихий — ветер ему уже перекрикивать не приходилось, тот сам стих, от удивления, наверно. — Ты хочешь сказать, что я не прав? Что сдался? Что сбежал? Признаю! Ты оказался лучше. Крепче. Смог сохранить все самое главное. И я тебе бесконечно благодарен за это. Но сейчас же ты меня пустил! Значит, знаешь, что грядет что-то похуже прежнего. Что я здесь нужен. Так, может, оставим наши бодания до лучших времен, а сейчас объединимся? Когда-то у нас это получалось. Давай, высказывайся! Только без комаров!

Ветер уже совсем улегся. И деревья застыли в полной неподвижности, словно переваривая услышанное — и не веря при этом своим ушам, где они там у них находятся. Только небо еще хмурилось, как будто раздумывая, довести ли до конца начатый апокалипсис или отложить его до более подходящего случая.

Вот прямо оттуда и раздался резкий птичий крик. Мы втроем автоматически вскинули головы — и по лбу самого высокого из нас расползлось пятно птичьего помета.

Вот так будет со всеми, кто на других сверху вниз смотрит!

— Хорошо, что я тебе ось поменял, — пробормотал он, оттирая лоб протянутым мной платком. — Хоть птеродактили уже не летают. Теперь доволен? — снова вскинул он голову с вызовом. — Имей в виду — сегодня я посылаю сигнал и одной попыткой не ограничусь. Заартачишься — посмотрим, кто кого переупрямит.

Резко дернув подбородком вниз, он повернулся ко мне. И нахмурился — словно вовсе не ожидал меня там увидеть. Киса бочком переместился мне за спину.

— У меня к тебе еще одна просьба, — проводив его тяжелым взглядом, великий укротитель вновь перевел его на меня. — Я знаю! — быстро добавил он, едва я рот открыла. — Я знаю, что завтра на работу! Но — пожалуйста! — задержись сегодня немного, последи за небом. Я думаю, недолго — и дай мне знать, что у меня все получилось.

И он исчез!

Прямо не сходя с того самого места.

Даже не дождавшись моего ответа.

Даже не поблагодарив за мой слегка запоздалый кивок.

Даже не попрощавшись — опять!

И так и не показав мне обещанного предка!

Всю обратную дорогу Киса благоразумно молчал. К его счастью.

Но только в машине. Дома он принялся топтаться за мной следом, блея что-то про всяких безрассудных, вмешивающихся в эффективное исполнение долга хранителя. Действующего строго по инструкции.

Ну, хоть один не сам ушел, а когда я его послала!

Спать я не легла по совершенно очевидной причине — день выдался слишком насыщенным.

Все равно сейчас не засну — так чего в кровати без толку ворочаться?

И к окну подошла просто для того, чтобы проверить, окончательно ли распогодилось.

Небо было абсолютно ясным, но безлунным — так чего, спрашивается, шторы задергивать?

И в кресло возле окна села, потому что оно там просто стояло — и так весь вечер на ногах провела.

А то, что боком к окну, так у меня кресло всегда так стояло — что, мне его из-за всяких ненормальных разворачивать?

Минут через десять я почувствовала себя знаменитыми тремя девицами под окном, прявшими как раз поздно вечерком — такая трижды идиотка, как я, точно за всех троих сойдет.

А вот и не просто так я здесь сижу, а очень даже в Интернете!

Как и подобает современному человеку.

Вытащив телефон, я принялась просматривать всякие астрономические сайты — на предмет прогноза выпадения метеоритных дождей в различных земных точках.

Так, у нас чисто — да и не было их здесь никогда в это время года. А то я не помню! Я уже в детстве знала, когда ожидать в полном ярких звезд небе …

Голова резко мотнулась влево — к выхваченной краешком глаза огненной дуге за окном.

Она была намного ярче, чем в моей памяти — еще и искрилась по мере продвижения. Явно что-то здоровенное летит — нужно завтра новости почитать, не случилось ли каких разрушений.

Я смотрела туда, пока ее слепящий послеслед в глазах не рассеялся.

Так.

Хорошо.

Ладно.

Похоже, к нам действительно не просто посланца Олимпа занесло, а управляющего стихиями.

Который ураган запросто может вызвать — а значит, и землетрясение под ногами завоевателей и цунами им на голову.

Которому раз плюнуть каменную глыбу из космоса зашвырнуть — а значит, и целый залп осилит, похвастаться он точно не откажется.

Да, такой союзник против небесных захватчиков нам точно не помешает.

И пусть только сунутся — будет у них земля гореть под ногами!

Я совсем легонько и совершенно искренне прикоснулась пальцем к значку поднятого большого пальца на экране своего телефона.

Глава 14. И в манифесте вспыхнуло свободы…

Лилит приняла известие о нежданных соседях спокойно.

Даже дружелюбно.

Даже чрезмерно дружелюбно, с точки зрения Первого.

Его точка зрения оказалась довольно весомой — она буквально придавила его к земле тяжким грузом сомнений.

— Зачем он тебе? — хрипло каркнул он из-под этого груза.

— Причем здесь он? — Лилит глянула на него с таким удивлением, что Первый тут же воспрял духом, небрежно отбросившим все тяжкие сомнения.

Не надолго.

Оказалось, что Лилит просто не терпится познакомиться с Евой.

— Зачем? — ограничился Первый более коротким вопросом — для большей внятности.

Лилит еще выше вскинула брови — уже в полном недоумении — и Первый мысленно похвалил свой воспрявший дух за глубокую проницательность — ну конечно, что еще могло двигать его лучшим творением, как не вечно восхищающее его любопытство?

Очень многое, как выяснилось.

Вот могла бы — как раньше — только вскинутыми бровями и изумленным взглядом ответить.

Но Лилит уже освоила связную речь в присущем ей совершенстве — и Первый преисполнился гордостью за созданный им шедевр.

Пока до него не дошел смысл произносимой шедевром речи.

Первый слишком часто исчезает.

Да, Лилит понимает, что он уходит по