медицинской корпорации, Ханзе по-змеиному улыбнулся. Миленькая беловолосая красавица в черном комбинезоне, никто бы и не подумал, что не человек. Ему крайне повезло, что подпольная группа одичавших искинов ценила его, как своего мессию. Не будь у него под рукой столь удобных контактов, вроде этой «Макай-тян», пришлось бы стрелять самому, а это так неудобно… Он был не настолько хорош в снайперской стрельбе.

Но вот, удалось срочно вызвать ее сюда и избавиться от свидетеля. Повезло, что андики тренировали своих членов не хуже солдат. Всегда можно было воспользоваться столь необходимой помощью, и абсолютно бесплатно! И никто никого не выдаст. Намного полезней, чем всякие шиноби.

— Пора уходить, пока СОЦБ не сели нам на хвост, — улыбнулся он ей. Развернулся на каблуке к выходу с крыши. — Идем! Столько дел… Не могу поверить, что пришлось так срочно дорабатывать этот план. Терпеть не могу неожиданности.

Продолжая жаловаться, он вышел прочь; проводив его взглядом, «Макай-тян» опустила взгляд вниз, туда, где далеко-далеко сотрудники СОЦБ окружили тело на земле. Моргнув, она тряхнула головой и выпрямилась. Затем последовала за Ханзе. В чем-то он был прав; неожиданности действительно мешали. А у них было слишком много дел, чтобы распыляться на судьбы людей.

Эдо продолжать жить размеренной жизнью.

Ему было все равно на перемолотые судьбы, проблемы, подобно конвейеру он поглощал и отказывался отдавать хоть что-то в обмен. Чужие смерти, утраты, маленькие радости — он был безразличен к тому, что творилось в его сердце. Единственными, кого слушался Эдо, были корпорации; четыре Твердыни, державшие в руках весь контроль. И если они захотят, то Эдо поляжет в кровавой разборке.

Часы Судного дня замерли в нескольких минутах от полуночи. Кто захочет их сдвинуть?

Ответ был, на самом деле, довольно очевиден.

Что бы не думали простые граждане Эдо, реальная власть была в руках у одного человека. Его век должен был давно закончиться, но он никак не мог умереть, замерев во времени, подобно кошке в коробке. Ни жив, ни мертв, застрявший в своем шаге от. Но захочет ли он, Накатоми Тамасабуро, бросить свой взгляд на очередных пробравшихся в сеть шпионов? Данные были высланы Ханзе; одна из щепок — уничтожена. Самым опасным было знание, дарованное Ямато.

Если бы не Отора, его бы закономерно убили. За то, что теперь он мог догадаться — непозволительная роскошь по меркам корпораций — о том, в ком на самом деле текла кровь ложной императорской линии. Даже за мысль о том, что есть кто-то иной.

Ямато никогда не плакал. Он считал, что это глупо — проявление слабости, да и собственное эмоциональное равновесие позволяло сохранять спокойствие в самых странных ситуациях. Но сейчас оно рухнуло окончательно. Обман, проигрыш, очередная подстава, все, что случалось до этого — оно навалилось тяжелым грузом, и все, что Ямато на самом-то деле мог… Ничего не мог. Только плакаться в чужое плечо. Хотя бы потому, что за это его точно никто не осудит.

Они сидели на подножке одного из многочисленных рекламных баннеров в городе. Он не работал, поэтому, свет прожекторов не выдавал их расположения. Сквозь шум дождя был слышен гул машин, жизни Эдо, но ничто в этой симфонии живущего и вечно бодрствующего города не выдавало приближающуюся угрозу.

— Ха-ха-ха… Представляешь?.. Все это — просто обман!..

Отора, уже успевший сменить куклу, убитую в той потасовке, и прийти сюда лично, смотрел на него сверху странным отстраненным взглядом, словно не совсем понимал, что именно ему сейчас нужно было делать. Но он не сбегал, не двигался; этого Ямато было достаточно. Он чувствовал, как пробивало его на смех, хотя, в общем-то, ничего смешного в этой истории не было.

Они даже денег не получат. Они… Если Харада была все еще жива.

Он опять ее подставил.

— И что мне теперь делать?..

— Не хнычь, — услышал он голос сверху. — Могло быть и хуже. Ты жив, это самое главное.

— Но как же…

— У тебя еще будет время поскорбеть. Соберись.

Медленно покачав головой, Ямато опустил голову. Ну как тут собраться? Опять все пошло черти как. Почему, почему ни разу в его жизни все не могло получиться нормально? Лучше бы он никогда в жизни не связывался с Окамурой. Тогда он мог бы существовать спокойно, жить той жизнью, которая, может, и не блистала бы яркими красками, но хотя бы была достойна. Жил бы у матушки Йоми, работал бы тихо. А теперь? На его руках было столько крови. За его головой охотилась сначала одна корпа, а теперь — другая, намного более опасная. Оставят ли это так «Накатоми»? Он ведь не существует для них, формально.

Такого человека, как «Ямато» никогда не было.

Даже Такигава — фальшивая, придуманная им самим фамилия.

— Кто бы мог подумать…

— Я знал.

Когда Отора резко прервал его, Ямато вскинул голову и с прищуром уставился ему в глаза. Он лишь слегка поморщился, когда тот провел пальцем по его лицу и вытер мокрые дорожки. Не улыбаясь, сделал взгляд теплее. Странно это было. С искусственным телом… Такой, фальшивый, Отора казался намного искренней Ханзе.

Который только и делал, что лгал.

— Знал, — эхом откликнулся он.

— Да. Я всегда знал, что это не так.

— Но ты говорил…

— Я говорил. Ямато, мне все равно, — Отора безразлично на него взглянул и следом покривил губы, будто в отвращении, непонятно к кому. — У меня другая цель, и Ханзе знает, что если обманет меня с ней, то я его убью. Но меня не волнуют ни революции, ни корпорации, мне абсолютно плевать на все это… — он помедлил и вновь заглянул Ямато в глаза. И вновь, тот взгляд, как в день, когда они встретились лично впервые. — Но не плевать на тебя.

Ямато нервно улыбнулся.

— Почему?

— Я знаю, как тяжело бывает потерять все, во что ты веришь. Ты напоминаешь мне одного человека… — Отора помедлил. — Чувство ностальгии, вот, как оно называется. Даже отринув все человеческое, тяжело окончательно стать машиной. Назови это глупой неожиданной симпатией, и будешь прав.

Затем, Ямато рассмеялся.

Он никогда в жизни так не хохотал. Чертова истерика. Согнувшись пополам, он смеялся в голос в полном одиночестве, чувствуя, как все старое внутри него ломается вновь. Не чей-то потомок. Не брат Юкико. Убийца, преступник. Все было обманом. Ханзе был ублюдком, но в Эдо, где каждый был сам за себя, он был прав. Используй других и достигай своей цели — вот, что должен был делать Ямато.

Искупление собственных ошибок…

Если он не