Прошлым собой я все равно уже не стану. Да и в целом, какая разница?

— Имя — это важно.

Отора нахмурился, словно такая беспечность со стороны Ямато его раздражала.

— Говорят, что имена играют решающую роль в твоей судьбе. Я знаю об этом. Лично. Полагаю, весь наш род был таким образом проклят.

Ямато не задал вопроса, зная, что последует продолжение, и вскинул голову вверх, когда Отора поднялся на ноги. Он опустил руку вниз и надменным холодным взглядом окинул улицу под ногами, после чего проговорил:

— Номура.

«Номура Холдингз».

Одна из крупнейших корпораций на рынке.

Номура… Отора.

— Глушь, вот что оно значит. Забытая всеми. Но «Ямато» — хорошее имя, пусть и фальшивое, — он опустил взгляд на него, после чего покопалась в карманах. Когда ему в ладонь всунули что-то прохладное, маленькое, он вздрогнул и замер, потому что понял, что это было. Щепка. — Тут около десяти миллионов. Часть моих сбережений, мне они все равно не так нужны. Иди к своей названной сестре, извинись, а потом выплати долг Юасе. И уезжай, как можно дальше, — Отора отвернулся. — На другой конец Эдо, в Киото или Осаку. Забудь обо всем, что тут произошло. Проживи максимально скучную жизнь, чтобы даже вспоминать было нечего. Но такую, чтобы даже о такой скуке вспоминалось с теплом.

Это был хороший подарок. С его помощью он легко мог начать новую жизнь.

Ямато был искренне благодарен. Он вскинул голову и вяло улыбнулся, но затем все же хриплым от истерики голосом бросил:

— Спасибо. Но зачем?

Все это напомнило ему Хараду. Она тоже зачем-то согласилась на его авантюру, еще и спасла шкуру тем, что бросилась на того борга. Почему-то, несмотря на то, что он не был хорошим человеком, кто-то все еще продолжал жертвовать ради него, и это начинало пугать.

— Просто потому, что наше знакомство напомнило мне о сестре, — Отора улыбнулся, и, в отличие от прошлого, это была хорошая искренняя улыбка. — Иногда приятно знакомиться с людьми, которые искренне стараются быть хорошими и жертвуют всем ради других. Как ты готов был рискнуть всем ради Харады, Цубаки, даже меня с Ханзе. Считай это моей благодарностью за то, что мы встретились. Ты заставил… меня подумать о паре вещей. Взглянуть на мир иначе.

Следующая фраза была, очевидно, шуткой, но сказал ее Отора с чрезмерно серьезным лицом. Поначалу:

— Честно говоря, что-то внутри меня хочет убить тебя тут, на месте, чтобы узнать, насколько ты на самом деле силен… — рассмеялся. — Но это всего лишь старые инстинкты. И сейчас я легко могу их игнорировать.

— Назвал меня слабаком, да?

Фыркнув, Ямато поднялся следом, и Отора развел руки в стороны, беспечно заявив:

— Чего у тебя не отнять.

— Слушай… Спасибо, правда, но у меня есть наглая просьба.

Вторая щепка с данными о настоящем потомке императорской крови. Информация уже была у Ханзе, но Окамура еще не получил свою долю. Надо было это исправить. Вложив ее в чужую ладонь, Ямато накрыл кулак Оторы сверху и взглянул ему в глаза. Голубые, наносно-синие. Сейчас они будто светились изнутри.

— Отдай эту щепку Окамуре, — он сжал его пальцы. — Пусть не ищет меня. Я все равно бесполезен.

— Ты не бесполезен, — улыбнулся Отора.

— С чего бы?

— Я видел, как ты танцевал с Харадой во время взлома «Химико». Было очень даже забавно. Так что, может, революционер из тебя поганый, но танцор хоть куда.

— Да пошел ты!

Затем, он протянул руку Оторе и кивнул в сторону, на то узкое пространство подложки у рекламного баннера. Места тут было не так много, да и реклама соевых бобов не слишком-то помогала настроению, но, в целом?

— Не хочешь?

— Станцевать?

— Ну конечно! Что за жизнь без танцев?

Он аккуратно взял его под руку, и затем, они сделали шаг назад.

Продолжал идти дождь.

Глава 38. Счастье

Когда Харада распахнула глаза, грязного переулка больше.

Лишь светлый потолок.

Помещение выглядело незнакомым; это была жилая комната, судя по внешнему виду, достаточно состоятельного человека. Об этом говорила не только ее величина, но и обстановка. На первый взгляд все было обставлено достаточно просто, но затем, когда Харада вгляделась, она приметила и мебель из настоящего дерева, и ароматные цветы — настоящие, а не благовония — стоявшие на тумбе поодаль. Сама она лежала на футоне в центре этого странного роскошного места, и покрывало было расшито алым шелком, вырисовывая неразборчивые цветастые узоры. Будто поместье Вашимине.

Медленно она подняла руку и осмотрела ее. Хром был цел, никаких следов пыток, как было с Такахиро. Но все так болело… Особенно затылок. Она опустила пальцы на лицо и неторопливо провела ими по коже. Датчик ощущений сбоил, кажется, от сенсорной перегрузки — такое уже бывало, но она все равно смогла почувствовать повязку на одном из глазу, да и по всему лицу в принципе.

И вздрогнула, вспомнив.

Выстрел, прошедший вскользь по виску. А до этого — Миназуки с Хабакири.

Это заставило ее рывком подняться.

И обратить на себя внимание человека, который, видимо, все это время находился в комнате. Охико. Когда та опустилась рядом с ней, Харада резко вздрогнула, после чего отдернула руку, словно от кипятка.

У нее была цель. Точно.

Спасти… того придурка. Вытащить его. Ямато, этого несносного мальчишку. Он был хорошим человеком. Он заслужил спасения. Надо было… Надо…

— Сен-тян? Куда ты вскочила? — обеспокоенно спросила та, и еще что-то, еще, но Харада ее не слушала.

Она поднялась на ноги — те держали некрепко — и устремилась вперед. Точно, осознала она. Все это ловушка. Охико тут нет, это обман воображения. Иллюзия. Но даже если так, то, может быть, она еще сможет достучаться до кого-нибудь. Докричаться до Вашимине. До Широ. До кого-нибудь, кто действительно существовал в этой реальности, а не был подкинутым спасательным кругом от тех жалких крупиц самосохранения в сознании, что еще остались после этих нескольких безумных лет.

Но, кажется, Охико все же была настоящей. Поэтому, когда она вцепилась в рукав, Харада это почувствовала.

— Куда ты?! Тебе еще нельзя! Врач запретил!

— Надо… идти…

— В таком состоянии?! — Охико потянула ее назад, заглядывая в глаза. — О чем ты?!

— Меня ждут…

— Кто?! Отдохни! Пожалуйста! Там нет никого, а Тайтэн…

Стоило голой руке Охико прикоснуться к синтокоже, как Харада дернулась. В голове промелькнули образы Миназуки и Такахиро, Тайтэна, все, что они делали. Боль отдалась в виске, сильная, словно кто-то начал бить череп молотком. Согнувшись пополам, она сжалась в клубок, и,