и решил уехать и как девушка, преклонявшаяся перед изящным, стремилась к изящному и настойчиво училась сочинять стихи

Услышав слова матери, Сюэ Пань понемногу успокоился, и гнев его утих.

Прошло еще несколько дней. Боль постепенно прошла, но синяки и кровоподтеки еще не исчезли, поэтому Сюэ Пань вынужден был притворяться больным, чтобы избежать встреч с родственниками и друзьями.

Не успели оглянуться, как наступил десятый месяц. Некоторые приказчики, служившие у Сюэ Паня, уже подвели счета и хотели съездить домой на Новый год. Для них Сюэ Паню пришлось устраивать проводы с угощением.

Среди этих приказчиков был некий Чжан Дэ-хуэй, который с детства служил в ломбарде Сюэ Паня и сумел сколотить капитал в две-три тысячи лян серебра. Он тоже попросил разрешения уехать домой до будущей весны.

– В нынешнем году ощущается недостаток благовоний и бумажных денег для совершения жертвоприношений, – говорил он Сюэ Паню, – возможно, на будущий год цены на них подымутся. Я пришлю сыновей присматривать за ломбардом, а сам приеду накануне праздника начала лета. По дороге я закуплю бумажных денег, благовонных вееров, и здесь мы их продадим. Я уверен, что, несмотря на высокие пошлины и всякие расходы, можно будет получить хорошую прибыль.

Рассуждения Чжан Дэ-хуэя навели Сюэ Паня на размышления.

«Меня побили, и мне стыдно встречаться с людьми, – думал он. – Хорошо бы скрыться на год или на полгода, но некуда! Притворяться больным все время не будешь! К тому же я уже взрослый, а никакой военной или гражданской специальности у меня нет. Правда, говорят, будто я занимаюсь торговлей, но на самом деле мне никогда не приходилось держать в руках ни весов, ни счетов, я не бывал в дальних краях, не знаю нравов людей и даже не представляю себе, какие страны находятся по соседству с нами, а какие далеко от нас. Пожалуй, лучше всего было бы собрать денег да на годик отправиться странствовать с Чжан Дэ-хуэем. Может быть, удастся что-нибудь заработать, не удастся – тоже не беда: только бы укрыться от стыда! Да и просто попутешествовать неплохо!»

Так в душе его созрел план, и после того, как гости разошлись, он оставил Чжан Дэ-хуэя, поговорил с ним и велел ему задержаться на день-два, чтобы отправиться вместе. Вечером о своем разговоре с приказчиком Сюэ Пань рассказал матери.

Тетушка Сюэ очень обрадовалась, но вместе с тем ее охватили сомнения. То, что сын растратит деньги, ее мало беспокоило; она боялась, что он где-нибудь набедокурит, и поэтому не решалась отпускать его.

– Когда ты находишься возле меня, мне спокойнее, – говорила она. – Заниматься торговлей ни к чему, нам прибыль не нужна.

Но разве Сюэ Пань мог согласиться с нею, если он уже принял решение?!

– Мама, ты целыми днями твердишь, что я не разбираюсь в торговых делах, – доказывал он, – и этого не знаю, и тому не научился! Во мне проснулось честолюбие, я не хочу больше заниматься глупостями, жажду серьезных дел, мечтаю научиться торговать и стать уважаемым человеком, а ты не позволяешь! Что же мне делать? Я не девчонка, которую можно запереть дома! Когда же я буду самостоятельным? Ведь Чжан Дэ-хуэй человек пожилой, мы давно знаем его, неужели я наделаю ошибок, если во всем буду советоваться с ним? Займусь чем-нибудь дурным – он укажет, наставит на правильный путь. Он знает, сколько какой товар стоит, ходкий ли он, и я буду его обо всем расспрашивать! Подумай, как это удобно. А ты препятствуешь моему отъезду… Ладно, не буду больше говорить об этом, а дня через два сам соберусь и уеду! Вернусь на будущий год разбогатевшим, тогда узнаете, что я за человек!

Раздраженный до предела, Сюэ Пань замолчал и пошел спать. А тетушка Сюэ стала советоваться с Бао-чай.

– Если брат действительно решил заняться серьезным делом, – это хорошо, – сказала ей Бао-чай. – Меня беспокоит только, не вспыхнет ли его старая болезнь, если он уедет из дома. Тогда его обуздать будет трудно! Но слишком огорчаться тоже не стоит. Для него будет лучше, если он изменит свое поведение. А если не изменит, все равно вы с ним ничего не поделаете. Положимся на него самого и на волю Неба! Ведь он уж взрослый, и если вы сейчас боитесь, что он не знает жизни, не может вести торговые дела, да еще запрете его дома и не разрешите уехать, что же будет дальше? Если он говорит искренне, дайте ему какую-нибудь тысячу лян серебра, и пусть он попробует. Ему будет помогать приказчик, который, как мне думается, не станет его обманывать. Кроме того, если он уедет из дому, возле него не будет собутыльников и прихлебателей, никто не станет заискивать перед ним. Заработает деньги – будет сыт, не заработает – поголодает, никто ему не поможет. Может быть, испытав такую жизнь, он станет вести себя скромнее!

– Да, конечно, ты права, – согласилась наконец тетушка Сюэ. – Ему нужно научиться жить, а на это денег жалеть не стоит.

На этом их разговор окончился. О том, как прошла ночь, мы рассказывать не будем.

На следующий день тетушка Сюэ велела сыну приготовить угощение в кабинете и распорядилась пригласить Чжан Дэ-хуэя. Сидя на террасе, она через окно поговорила с Чжан Дэ-хуэем и наказала ему хорошенько присматривать за Сюэ Панем в пути.

Чжан Дэ-хуэй пообещал в точности выполнить все ее приказания. Покончив с угощением, он встал и собрался уходить, на прощание сказав Сюэ Паню:

– Четырнадцатое число – счастливый день для отъезда. Приготовьте все необходимое, наймите мулов, и четырнадцатого утром мы отправимся в путь.

Радость Сюэ Паня не знала границ, и он поспешил передать тетушке Сюэ слова приказчика.

Тетушка Сюэ, Бао-чай, Сян-лин и две старые мамки несколько дней хлопотали, снаряжая Сюэ Паня в дорогу. Муж кормилицы Сюэ Паня, двое старых преданных слуг и два мальчика-слуги, которые постоянно прислуживали Сюэ Паню, получили приказание сопровождать своего господина. Таким образом, набралось всего шесть человек. Наняли три повозки для вещей и четырех дорожных мулов. Сам Сюэ Пань собирался ехать на вороном иноходце, которого вырастили у них дома, и, кроме того, брал с собой запасную лошадь.

Наконец все приготовления были окончены. Теперь тетушка Сюэ, Бао-чай и другие родственники целыми днями только и занимались тем, что напутствовали Сюэ Паня. Но об этом рассказывать не стоит.

Тринадцатого числа Сюэ Пань попрощался со своим дядей по материнской линии, а затем отправился прощаться с родственниками из семьи Цзя. О том, как напутствовал его Цзя Чжэнь, мы тоже