– Хорошо, – не настаиваю и укрываю её одеялом.

Поворачиваюсь к двери и замечаю, что её только что прикрыли. Это означало то, что молчаливый Гаюс всё это время был здесь. Вот только не понятно, не предназначался ли рассказ подруги только для моих ушей?

«Может стоит с ним это обсудить? Странный он какой-то».

Видимо я излишне долго задержала свой взгляд на Гаюсе, так как Алерой недовольно отметил.

– Вы какие-то странные вернулись. Что с Авилой всё так плохо? Или у ваших гляделок иной характер?

– Что за домыслы? – нахмурившись перевожу на Алероя взгляд, – Но всё же согласись, в её состоянии мало приятного. Я до сих пор под впечатлением. Хотелось бы помочь.

– А чем тут поможешь? – пожала плечами Морсель, – Мы к её приступам уже привыкли и смирились. Это для тебя впервой. Но, поверь, мы уже всё перепробовали. Особенно Кемиллус.

– Я тут в дневнике деда вычитала, как снять одно проклятие, но оно применимо только к роду Зено. Вы не знаете связаны ли как-то, Кемиллус или Авила с этим родом?

– Нет, не связаны, – слово взял Кас, – Даже не пересекались. Из рода Зено остался только Вериус – это наш ректор. Семью специально не заводил, а это значит детей нет. Проклятие теперь не для кого снимать. Да даже, если ты и снимешь его, Вериус уже слишком стар. Академия - его дом и семья. Всё имущество семьи, включая вот эти записи, – положил ладонь на тетрадь, – он предал академии.

– Ну не знаю, – решил высказаться Скай, – Если бы у меня такое было, пусть на старости лет, но я хотел бы снять проклятие угробившее целый род.

– Может ты и прав, но в этом снятии проклятия присутствует один не однозначный элемент. Это любовь. К кому любовь? Чья любовь? Какая именно любовь? Согласитесь, лишний раз напоминать старику, не стоит. А теперь закрыли эту тему. Рита, что это было за заклятие, что разнесло Чраста на куски? Возможно ли нам его использовать?

– Это был мат. Я сматерилась, – с долей стыда объясняю.

Сказывается бабушкино воспитание. Она никогда, даже в гневе, не употребляла и меня учила. Если бы не подружки я таких слов и не знала бы.

– Мат, мат, мат, – Кас вновь схватился за записи, – Где-то я о нём читал.

– Вот здесь, – Алерой открыл тетрадь, доставшуюся ему для ознакомления. (Кас каждому выдал по одной). Полистал немного и стал зачитывать, – Звучащие, как экспрессивная музыка, заклинания, Евгений применял мимоходом и очень часто. По привычке, как он объяснял. Из его уст они действовали безотказно, но вот нам не удалось применить ни одного. Как ни старались, эффект был таким же, как при произношении простых слов. Только Евгений одним словом мог уничтожить десяток демонов. Вот только и мы, испытывая колоссальные перегрузки, едва не гибли при этом.

Обсуждение и копошение в рукописях заняло времени до полуночи. Множество вопросов наконец было решено. Хомка весь исследован и всеми принят. Как оказалось, невидимая связь между нами действительно образовалась и поэтому его способности зависят исключительно от меня. Рисует и говорит он, потому что я умею это делать. Он пользуется моими навыками и памятью. Теоретически и я могу позаимствовать его навыки, что Кас и загорелся проверить. Уж очень его заинтересовала телепортация.

Надо ли объяснять, как после этого предположения, остальные захотели такого же зверька? Им-то, в отличие от меня, эксперименты в кайф. Так что, возможно, очень скоро у каждого из нас появиться магический друг – фамильяр, как подсказала название я.

Утро выходного дня, да ещё после поздних посиделок прекрасно ничего не деланьем. Даже спать можно сколько угодно, вот только именно в такие дни отчего то встаёшь ни свет, ни заря. Вроде и спать хочешь, но уснуть уже не можешь. Ужасное состояние. Только из-за этого решаюсь на пробежку.

Лениво передвигая ноги и зевая на каждом повороте, думаю лишь о том, что зря я это сделала. Видимо мне нужен либо постоянный кнут, либо неоспоримый стимул. Хомка не помощник, так как в меня – соня. В место подбадривания дрыхнет на моём плече и только.

– Рита? – вдруг окрикивают меня.

Оборачиваюсь и какое-то время наблюдаю за бегущим ко мне Алероем. Невольно залюбовалась, так как впервые увидела его с голым торсом и в свободных брюках.

На занятиях мы всегда в специальной облегающей форме, которая позволяет сократить риск травм. Эта форма так примелькалась, что реагируешь на неё, с мыслью: «напарник» либо «противник». Вообще на каждое занятие в академии своя форма, которую, дабы сократить классовый разрыв, ученики просто обязаны носить. Вне занятий, кстати, тоже.

Теперь же увидев мужчину, скажем так, в домашнем одеянии взглянула на него новым взглядом, после которого проснулся чисто женский интерес.

– Знал бы, что ты собираешься на пробежку, зашёл бы за тобой, – выдохнул остановившийся Алерой.

– Да я и не собиралась, – пожимаю печами, – Не боишься, что влетит? – киваю на неподобающий для академии вид.

– Риск благородное дело, – улыбнулся он и откуда-то из-за спины достал безрукавную рубашку, по земным меркам больше похожую на футболку, – Ты же меня не выдашь, – подмигнул, как только голова прошла через ворот.

Вместо ответа помотала головой и для того чтобы скрыть предательский румянец отвернулась.

Вне академии, так как мужчины этого мира могут себе позволить работать или тренироваться с голым торсом, они довольно часто мелькали перед моими глазами, отчего привыкла и не обращала внимание. А может и не привлекал никто. Земное воспитание тоже не стоит списывать со счетов. Сейчас же, толи от того, что отвыкла, толи от неожиданности, совладать со смущением не смогла и, не придумав ничего лучшего, пошла вперёд.

– А тебе разве хоть раз не хотелось снять с себя эту форму, – Алерой последовал за мной, – и получить хоть на миг свободу от будней обучения?

– Нет, – коротко ответила я, продолжая идти, не поднимая взгляда.

– Странно, – слышу в ответ и останавливаюсь.

Не смотря на смущение, отчего-то хочу смотреть прямо в глаза Алероя, когда произнесу следующую фразу.

– Не забывай, – слежу за каждым мускулом его лица, – что я отучилась всего полгода, а до этого жила на улице и носила обноски. Работала в трактире.

Ни один мускул мужчины не дрогнул, а в глазах не промелькнуло и доли презрения или сомнения. Мысленно выдыхаю и расслабляюсь. Даже улыбка заиграла на губах сама собой.

– Всё с тобой понятно, – будто поставив диагноз произнес Алерой, взял за руку и повёл вперёд, – Сейчас я иду выписывать нам пропуска, а ты идёшь в комнату и переодеваешься. Позавтракаем в городе.

– Что? – опешила я и остановилась, – Нет! – выдергиваю руку из мужской.

Овладевшая мною, по поводу выхода за ограду академии, паника буквально проникла в каждую клеточку организма, завладела каждым нейроном. Я и сама не догадывалась, как сильно боюсь выйти за пределы академии.