стоит думать, что это меркантильность. — Сестрица Ми вытащила из кошелька стопку банкнот и квитанцию и продолжила: — Вот, например, ты на меня работаешь. Мы с тобой близкие подруги. Могу ли я тебе не платить зарплату? Есть же правила! Так нельзя! В отношениях между мужчинами и женщинами — то же самое. Кстати, это твоя зарплата до сегодняшнего дня включительно. Пересчитай и распишись. Будет время — забегай в гости!

Сердце Фэн Чунь екнуло, и она все поняла. Сестрица Ми все равно уволила ее. Она не изменила своего решения, просто сделала это иначе. Сколько веревочке ни виться, а конец будет. И похоже, настал тот самый конец. Вот ведь какая женщина! Действительно жесткая! Однако теперь Фэн Чунь уже не станет удивляться и плакать. Всего сутки — а она сама полностью изменилась. Пусть простое дружеское общение и нельзя назвать изменой, но ни то, ни другое недопустимо в лавке сестрицы Ми. Улица Шуйтацзе есть улица Шуйтацзе, Ханькоу есть Ханькоу, и правила, согласованные жителями города, никуда не денутся. Сопротивляться бессмысленно — это повредит невинным людям. Сестрица Ми и так к ней более чем лояльна.

Фэн Чунь молча забрала банкноты, не считая, сунула в карман куртки и расписалась в квитанции. Сестрица Ми взяла листок, помахала рукой на прощание и поднялась по лестнице на второй этаж.

Фэн Чунь смотрела ей вслед. Когда дверь на втором этаже открылась, вспыхнул свет, но потом в подсобке снова стало темно. Все погрузилось в тишину, перед ней словно приоткрылся первозданный хаос, и она увидела реальный смысл. Фэн Чунь собралась с духом, отдернула занавеску, вошла в лавку и поздоровалась с Ло Лянцзи.

(15)

Женская дружба отличается от мужской. Слова «подруги» недостаточно, чтобы охарактеризовать ее, — женщины становятся наперсницами друг для друга. Между простыми друзьями остаются промежутки и трещинки, неважно, большие или маленькие, — их можно игнорировать, можно держаться на расстоянии. А лучшие подруги словно склеиваются в единое целое, но это не похоже на влечение между мужчиной и женщиной, основанное на инстинктах; здесь нет ни эгоизма, ни стыда, лишь искреннее желание делать что-то хорошее для близкого человека, лишь потребность заботиться и помогать, умение выговариваться и слушать. Женщины слабы, им необходимо сплотиться, чтобы вместе противостоять душевным страданиям и терзаниям, а заодно и тем проблемам, которые создают мужчины. Настоящая женская дружба основана на честности, подруги ничего не скрывают, обо всем могут говорить прямо, и даже их мужчины являются темами для разговора: они подают друг другу идеи и делятся способами, как воспитать хорошего сына и «вылепить» хорошего мужа, словно это общая ответственность и обязанность. Подруги образуют единое целое, они каждый день обмениваются новостями, часто встречаются, и даже мороженое, съеденное в одиночку, перестает казаться вкусным. Они не пускают в свой маленький круг посторонних, пусть даже это близкие мужчины — сыновья, мужья и отцы.

В итоге сестрица Ми и Фэн Чунь стали именно такими закадычными подругами-наперсницами.

Поздней осенью стояла великолепная погода. Ярко светило солнце, город был умиротворен и согрет теплом. В такое время лучшее место в Ханькоу — набережная реки Янцзы. После обеда сестрица Ми и Фэн Чунь приходили сюда и прогуливались бок о бок по осеннему парку, потом садились и смотрели на воду, на которой играли блики — настолько яркие, что слепило глаза. Величественная река медленно несла свои воды. Мимо проплывали разнообразные суда, то и дело раздавались протяжные гудки, отчего в душе воцарялись безмятежность и покой. Садовники обрезали верхушки деревьев, оставляя только стволы; они стояли аккуратные и величавые, побеленные известью.

Сестрица Ми воскликнула:

— Выглядят как могучие воины.

Этой женщине, отслужившей в армии, нравилось, что деревья напоминают строй солдат. Она достала телефон и сделала пару снимков, а потом, смотрясь в объектив как в зеркало, подправила помаду.

Фэн Чунь сказала:

— Согласна. Правда, мне что-то не хочется фотографировать. — После этих слов она тяжело вздохнула и добавила: — В последнее время у меня вошло в привычку вздыхать.

Сестрица Ми усмехнулась, но промолчала. Она понимала, что Фэн Чунь продолжает общаться с Ло Лянцзи. У их отношений бывали и взлеты, и падения, но результат предсказуем, дело молодое, обоим надо еще повзрослеть и поумнеть.

Вдалеке раздался свист. Это дети играли в волчки[29]. Уханьцы обожают эту игру, собираются и развлекают себя ею в любое время года. Чжоу Юань с самого детства обожал волчки и до сих пор их любит. Раньше Сун Цзянтао тоже играл, а Чжоу Юань все повторял за ним. На самом деле он любил не игру, а Сун Цзянтао.

В итоге пострадала больше всех Фэн Чунь. Сегодня они пришли к реке с намерением, помимо прочего, найти Чжоу Юаня. У Фэн Чунь появились мысли о разводе. Она пока еще сомневалась, а вот сестрица Ми считала, что брак их ненастоящий и им давно стоило бы разойтись.

Рядом с набережной есть ровная площадь, где обычно собирается толпа любителей волчков. Волчки бывают разных размеров, а кнуты — разной длины. Игроки ударяют кнутом, раздается громкий свист, и жужжание волчка усиливается. Участники и зрители от мала до велика сидели на корточках, не издавая ни звука и зачарованно глядя на то, как крутятся волчки. Сестрица Ми и Фэн Чунь двигались от одной группы к другой в поисках Чжоу Юаня.

Фэн Чунь долго наблюдала за игрой, а потом удрученно заметила:

— Ну крутится волчок, и что тут интересного?

— Интересно, даже спрашивать нечего.

— А ты раньше тоже так сидела на корточках и смотрела? — поинтересовалась Фэн Чунь.

— Ага.

— И тебе правда было интересно?

— Вот что ты заладила! Интересно или нет — зависит от того, за кем наблюдать. А я наблюдала за Сун Цзянтао.

— А, ну да!

И тут они почти одновременно увидели Чжоу Юаня. Муж Фэн Чунь в одиночку запускал огромный волчок, хлестая длинным кнутом, который крепко сжимал в руке. Волчок бешено подпрыгивал и крутился, словно танцор, одержимый демоном и не способный остановиться. Чжоу Юань стоял рядом, не выпуская из руки кнут, и следил за волчком, как хозяин за своим рабом. Он снял рубашку и щеголял крепко сбитым торсом и накачанными мышцами. Джинсы с низкой посадкой висели на бедрах и почти обнажали лобковую кость. Красивое лицо сияло, а красные губы и белые зубы не изменились с детства. Вокруг Чжоу Юаня собралось больше всего зрителей. Он явно чувствовал себя прекрасно.

Сестрица Ми с сожалением сказала:

— Юань такой раскованный.

Фэн Чунь поддакнула, глаза у нее покраснели. Она достала свой телефон и попросила сестрицу Ми сфотографировать ее на фоне Чжоу Юаня, запускающего