к тебе так жестока! — И добавила: — Ох, ты такая молоденькая! Как ты столько времени терпела? Почему раньше с ним не поговорила начистоту?

Фэн Чунь придвинулась к сестрице Ми, смущенно погладила по руке, пытаясь утешить ее и заодно себя. Она заговорила, словно во сне, совсем тихо, почти беззвучно:

— Да пустяки. Со временем привыкла. Мы просто не хотели, чтобы узнал кто-то посторонний, а то каково будет сыну? Я не виню Чжоу Юаня. Он и сам, похоже, не сразу понял. Я злюсь на него только за то, что он не пытается толком работать и деньги зарабатывать. Мы договорились, что постараемся нормально воспитать ребенка. Он поклялся, что найдет стабильную работу и будет содержать семью. Но его обещания оказались ложью — вот на что я рассердилась…

Сестрица Ми перебила:

— Глупышка! Отношения между людьми — это всегда важно, а на отношениях между полами вообще все держится: и луна, и солнце, и небо с землей. Ты слишком наивна! Никакие это не пустяки!

На глаза Фэн Чунь навернулись слезы. Она опустила голову, потянулась и нежно накрыла руку сестрицы Ми своей ладонью. Сестрица Ми медленно перевернула руку, сцепив пальцы с пальцами девушки и накрыв сверху второй рукой. В ресторане зажгли свет, а на улице вспыхнули красные фонари. Сгущались сумерки, облака пропускали совсем мало солнца. Это теплое освещение лучше всего соответствовало сейчас настроению обеих женщин, которые чувствовали себя как сестры, воссоединившиеся после долгой разлуки. Они обратили внимание на то, что сидят, интимно переплетя пальцы, тут же смутились и расцепили их. Застеснявшись, обе молчали.

Фэн Чунь озвучила то, что так долго скрывала в своем сердце. Испытав облегчение, она схватила бутылку и с бульканьем выпила оставшееся пиво, словно это вода, а потом откинулась на диване, прижалась головой к окну и уснула, даже стала чуть слышно похрапывать. Сестрица Ми попросила дежурного принести что-нибудь, чтобы накрыть Фэн Чунь. Со стола прибрали и подали чайник горячего чая. Сестрица Ми выпила несколько чашек чая, потом накрасила губы помадой, смотрясь в телефон и попутно отправляя сообщения в ожидании, когда проснется Фэн Чунь. Их обед затянулся.

(14)

Наступил полдень следующего дня. Фэн Чунь, как обычно, вовремя пришла в лавку, чтобы заступить на смену. Переходя улицу, она увидела, что перед окном стоит старик — сухонький и маленький, очень бледный; он не улыбался, но словно светился добротой. После вчерашнего Фэн Чунь решила, что в образе старика в мир простых смертных снизошла бодхисатва Гуаньинь[27]. Приняла обличье простого человека, который рождается, стареет, болеет и умирает, но все же это бодхисатва[28]. При виде старика на душе у Фэн Чунь стало спокойнее.

Сестрица Ми в лавке занималась своими обычными делами. Когда Фэн Чунь вошла, они посмотрели друг на друга и сдержанно улыбнулись; обе чувствовали, что теперь связаны крепкими дружескими узами.

В пять часов вечера сестрица Ми встала и похлопала в ладоши, привлекая внимание сотрудниц. Внезапно она объявила, что сегодня у нее личные дела, поэтому нужно прямо сейчас сворачиваться, однако пообещала выплатить девушкам зарплату за полный день. От этой неожиданной приятной новости чистильщицы обуви пришли в неописуемый восторг и ринулись собирать инструменты.

Фэн Чунь недоумевала. Вчера они вместе обедали. Утром обменивались сообщениями и в шутку спросили друг у дружки, успели ли протрезветь. Дома ничего не случилось. Всего за каких-то два дня Фэн Чунь пережила и взлеты, и падения: глубокая печаль и неудержимая радость, настоящий кутеж, смех и слезы. Все это она испытывала впервые и была словно одурманена произошедшим. Сейчас все тоже казалось окутанным туманом. Девушка очнулась, когда подошла сестрица Ми:

— Эй, все уже ушли, давай-ка снимай свой халат.

— Может, скажешь, что случилось?

— Снимай, снимай, снимай. Оставь всю эту амуницию в подсобке. Выйдешь, и скажу.

Пока Фэн Чунь снимала в подсобке халат, маску и перчатки, снаружи послышались голоса. Пришел какой-то клиент. Голос внезапно показался ей знакомым. Девушка выбежала из подсобки, и в нос тут же ударил аромат цветов. Она увидела, что сестрица Ми о чем-то воркует с Ло Лянцзи, глядя в его визитную карточку, а тот дает ей прикурить. Сестрица Ми не поднимала глаз, лишь втянула щеки, чтобы на кончике сигареты заалел огонек.

Около прилавка стояла гигантская корзина с цветами: несколько лилий «Касабланка», красные розы, садовая гвоздика, а еще антуриумы — такого насыщенного цвета, что они выглядели пластиковыми; вся эта композиция казалась слегка топорной.

Фэн Чунь застыла на месте. Глаза лучились от удивления, как у маленькой невинной девочки. Ло Лянцзи резко развернулся и увидел, наконец, Фэн Чунь без маски. Сперва он даже не мог поверить, что это она, хотя точно знал: это так. Однако ее внешность превзошла все его ожидания и смелые фантазии. Позавчера Фэн Чунь бо́льшую часть времени просидела перед ним на корточках, а сейчас выпрямилась в полный рост, и оказалось, что она высокая и стройная, с тонкой талией, которую подчеркивала короткая куртка. Куртка была черной, свитер, поддетый под нее, — тоже. Лицо девушки сияло, будто луна на тусклом небе, настолько прекрасное, что даже слов для восхищения им невозможно найти.

Сестрица Ми нарушила неловкое молчание:

— Давайте я вас представлю. Это Фэн Чунь. Это Ло Лянцзи.

Теперь они знали имена друг друга.

Наконец Фэн Чунь заговорила:

— Ты как здесь очутился?

Ло Лянцзи ответил:

— Я и вчера приходил после обеда, но сказали, что ты отдыхаешь. Хозяйки тоже вчера не было в лавке, она велела мне прийти сегодня.

Фэн Чунь по-прежнему была ошеломлена.

— Как это она велела прийти?

Сестрица Ми с улыбкой вмешалась в разговор:

— Что же, я не могу пригласить друга?

Но ни Ло Лянцзи, ни Фэн Чунь даже не улыбнулись. Они все еще не могли прийти в себя от внезапной встречи.

Ло Лянцзи был шокирован неожиданной красотой стоявшей перед ним женщины. Те остроты, которые он заранее припас, тут же растворились, и язык двигался с трудом. Сегодня он специально надел костюм от именитого бренда, перед выходом покрутился перед зеркалом и решил, что выглядит просто отлично: широкие плечи, прямые стройные ноги, вдобавок он уложил волосы. Сейчас же, стоя перед Фэн Чунь, он сам себя ощущал глупым: костюм выбрал не тот, тело слишком напряжено, с укладкой переборщил, и волосы казались маслянистыми и жирными. Короче, все не так. Ло Лянцзи не сомневался: Фэн Чунь посмотрит и поймет, что он ее недостоин. Оказывается, когда мужчина робеет и напрягается в присутствии понравившейся женщины, он винит в этом в